Весенний рейс на Волгу. Из записок Виктора. Дневник Ильи.
Весна на Онежском озере - это светлое пробуждение сурового севера. Яркое солнце незаметно плавит льды. Зимняя стальная твердыня замерзшей воды тихо и волшебно превращается в рыхлую массу, которая темнеет, теряет пронзительную белизну и становится просто водой, шумной и прозрачной, дивно синей весенними солнечными деньками,водой, мгновенно приобретающей стальной цвет, когда прячется за тучами солнце,и почти белой как молоко тихими холодными ночами конца мая.
Беломорско-Онежское пароходство семидесятых-восьмидесятых годов прошлого века бурно развивалось и интенсивно получало большегрузные суда класса река- море. Значительная часть этого флота работала круглогодично в закрытых незамерзающих морях, но много теплоходов зимовало и в Петрозаводске, и в Пиндушах. Это были суда, проходящие ремонт. Еще дремало карельское море Онего под ледяным панцирем, а отремонтированный флот вставал под погрузку. Первые суда уходили по Онего на юг - в Свирь и на Волгу. Били корпуса, иногда после ядреных онежских льдин вставали на слип и в док, ремонтируя винты и насадки, но ослушаться властных чиновников из Москвы и в голову не приходило. А министерство речного флота РСФСР требовало как можно более раннего начала навигации. Выполнения и перевыполнения плана по пресловутым тонно-километрам. Взять больше грузов и отвезти как можно дальше. Грузы ведь были народнохозяйственными и работали на "светлое будущее", которое так и не наступило.
Записки Виктора.
Первым, кого я встретил на уже спущенном со слипа "Балтийском", был Василий.
- Ну, терве, штурман. Будем вместе трудиться. Я тут уже давно обитаю, ремонтные ведомости просматриваю. Вместе со стармехом. Как там наша Шижня ? Как погода в Беломорье ? Канал уже взломали ? Раньше твой утюг лед вскрывал. Корпус у него доныне крепкий, клепаный. В прошлом году, когда ты еще в Пиндушах прозябал, твой самовар нас на юг провожал, в Выгозере лед вскрыл. Кто теперь там будет трудиться ?
- Не знаю, буксир наш без паров стоит. Обещают новый ледокольный буксир пригнать.Дизельный. Но мне уже туда будет не пробиться. Так и буду на твоем бревноносце лягушек в кривых морях давить !
- Ты смотри, какой мореход нашелся ! Навигацию на морском буксире баржи вдоль берегов потаскал и уже "кривые моря" ему по колено ! Ты настраивайся, я в капитаны мечу. А ты у меня старпомом будешь. Про буксир забудь. Пойдем, каюту покажу. Сегодня день уже к концу движется. На вахту с ноля выйдешь. Мы со вчерашнего дня в эксплуатацию введены. Кокша готовит. В столовку теперь не надобно ползать. Пойдем ко мне, я тебе обязанности грузового помощника напомню. Здесь, однокашничек ты мой, не буксир. Конечно, генгрузы, как твой кореш Тимо, мы не возим. И поэтому, здесь легче второму,чем на загранке. Но, сложнее, чем на буксире. Ясен пень, перкеле !
Утром я представился капитану. Мы уже встречались с ним, когда Василий заманивал меня на свой пароход. Впечатление было взаимно положительным.
- Приветствую Вас, штурман. Надеюсь, старпом уже ввел второго помощника в курс дел ? Насколько я помню, Вас ждут шлюпки. Не пугайся, штурман, это епархия старпома, но у него сейчас много работы с судоремонтниками, а шлюпки надо укомплектовать, проверить на спуск-подъем, чтобы региструшко особо нас не задерживал. Пароходство нас упрямо под погрузку в Медвежку гонит, а на пароходе - масса недоделок и проблем.
- А чем и куда грузиться будем ?
- О, узнаю грузового помощника ! Не побаивайся, штурман. Знаю, на буксире второму было легче. Освоишься. Сейчас нас щебенкой загрузят на Горький. Это - просто. Следи за гребенками: крен, дифферент... Ровно по ватерлинию загрузимся. На три двадцать. На Волге бывал ?
- На практике был рейс на Иран. У меня ведь виза была, а теперь жена не хочет, чтобы далеко я уходил... Поэтому и на буксире трудился. Узнает благоверная, что на Волгу идем - не возрадуется...
- Что ж ты, штурман, к юбке-то так привязан ? Жене надобно растолковать: ты -мореход.
- Болеет она у меня. Трудно с детьми.
- Ничего, потом постоянно будем бревна из Архангельска в Калининград таскать. Каждые две недели в Беломорске швартоваться будем. Ну, и задерживаться в родном порту - хоть на денек. Не раскисай !
А я и впрямь раскис. Пиндуши были - вот они. Вечером можно было бы по бывшим коллегам прогуляться. Впрочем, стоит ли травить душу... Работа в хабзайке мне никогда не нравилась. Как никогда не нравились Пиндуши. И все же, в душе таилось странное чувство. Тоска по родному углу, мысли о детях, о том, что мог бы сейчас быть я дома. Скоро в хабзайке каникулы и свободное для мастеров производственного обучения лето. Отпуск, поездка к родным, почти три месяца отдыха.
Я еще не рассказал кэпу, что в июне у меня месяц сессии в университете. Конечно, пришлют замену. Только, как бы эта замена не стала новым постоянным вторым помощником. Мастеру штурман-студент, возможно, радости не доставит.
Дневник Ильи.
"Здравствуй, Илья !
Это - я. Получила, наверное, два килограмма твоих писем ! А может быть, два океана ! Спасибо тебе ! Я - сама вредность. Но ты давно это знаешь и даже безуспешно пробуешь меня перещеголять на этом поприще ! Тщетно и суета сует !
Я не знаю, что со мной. Мне очень и очень плохо. Почему ? Не знаю. Почему я иногда так упорно молчу ? Я не знаю и этого. Я уже и весне не рада. Разревелась бы сейчас, но слез тоже нет. Уже неделю сижу на больничном. Ездила к маме, простыла. Заболели зубы. Думала, сойду с ума, так они меня мучали. Целое воскресенье плакала. Даже мать, на меня глядя, разревелась.
В Ленинграде мой зуб залечили, и даже больничный дали. К сожалению, от зубов не умирают. Во всяком случае, я не умерла.
А хотелось исчезнуть. До чертиков завидую тебе. У тебя есть я. И твои неуклюжие плавучие сооружения, пугающие рыб, лягушек и русалок.
А я болею. И не зубы даже тому виной. Все противно. Ты не обижайся на меня, Илья. Тебе не понять меня сейчас. Я и сама-то не могу в себе ничего уразуметь. Это пройдет ! Обязательно.
А сейчас ни ты, ни Олег мне не нужны.
Но пиши ! Я жду. И целую. До свидания !
P.S: А что у тебя было ? Ты писал, что болел. Я волнуюсь."
Начало навигации в Великом Устюге. Буксировка двойной тягой против течения.
Последний раз редактировалось Vitalis Merta 22 дек 2018, 23:43, всего редактировалось 2 раза.
Записки Виктора. Волго-Балтийский канал и Волга. Дневник Ильи.
У моего приятеля -ледокольщика из Мурманска упоминание о БОПовском ледоколе НЕВА вызывало невольную улыбку. Михалыч уважал всех водоплавающих, но никак не мог себе представить серьезность работы мягко говоря небольшого, речного ледокола в настоящих льдах. А настоящими льдами мурманчанин считал только льды арктические.
Конечно, Онежское озеро - не Арктика. И онежский ледокол НЕВА, официально именовавшийся речным линейным ледоколом, не мог быть сопоставим даже со старичками типа "Капитан Воронин", даже с портовыми маломощными "колунами" типа " Василий Прончищев" НЕВУ сравнивать некорректно. А вот льды в древнем Онего ничуть не слабее ранненй весной, чем льды Белого моря. Арктика, конечно, - "вне конкуренции". Но приходилось видеть, как архангельский "Василий Прончищев" с машинами в 5400 лошадок сражался с беломорскими льдами, имея очень переменный успех.
Разумеется, онежская НЕВА иногда уступала белым ледяным полям Онего, при своих скромных 1800 лошаденках. Это уже в 1980-х пришли на трассу Волго-Балтийского пути более мощные речные ледоколы. НЕВА была продуктом конца 1950-х.Ее построили в Ленинграде в 1958 году и с тех пор, до самых 1990-х каждую весну все газеты Карельской АССР в апреле торжественно рассказывали: "На Онежском озере началась навигация. Ледокол НЕВА вышел в свой первый в этом году рейс". А за НЕВОЙ тянулись на юг Онего сухогрузы, чтобы уйти на Волгу и в Свирь. Чаще сначала - на Волгу. Потому что, в Свирь имело смысл идти после ледохода, уносившего онежские льды. Кстати, был на Онего случай: в апреле 1986 года гонимые северным ветром льды раздавили в южной части Онего груженый щебнем "Волго-Балт - 134". Теплоход стремительно затонул и только решительные действия капитана, приказавшего команде сойти на лед, позволили избежать человеческих жертв. Вот и сравнивай Онего с Арктикой...
Ледокол НЕВА и сейчас не то чтобы жив...Он стоит в разоре у причала морского клуба "Полярный Одиссей" в Петрозаводске уже, вероятно, двадцать лет. Благо прочный корпус позволяет оставаться на плаву. Благие намерения отреставрировать дизель-электроход и сделать на нем музей пароходства так и остаются намерениями. Средств на восстановление судна -ветерана БОПа нет.
Кстати, по информации форума ВОДНЫЙ ТРАНСПОРТ, однотипные ледоколы проекта 16 продолжают работать. Жаль, нет точной информации об их судьбе.
Из справочника о ледоколах: суда проекта 16 типа ДОН имеют длину корпуса 48 метров, ширину - 12.3 метра, высоту борта -4.0 метра и осадку 3.08 метра кормой. Изначально штатный экипаж состоял из 26 специалистов.
Записки Виктора.
Через двое суток паровичок "Андрей Жданов" развернул нас в ковше завода и мы вышли в Медвежьегорск. Лед от берега отжало ветром и мы шли почти по чистой воде, вскоре благополучно ошвартовавшись у причала грузового порта. Боцман с матросами подготовил трюма к погрузке уже во время короткого перехода и как только концы надежно связали судно с причалом, началась погрузка. Боцман дело знал и практически регулировал ход погрузки, стравливая помалу концы, бегал с носа на корму, вопил на крановщика, когда тот небрежно терял щебень на палубу, успевая шутить с молодой девицей -мастером погрузки.
Вскоре в работу включился второй кран и трюма стали наполняться быстрее.
Василий, как более опытный в деле погрузки, предупредил: " Смотрите, пароход не сломайте. Еще немного, перекатайте крышки на первый трюм и побросайте во второй.
- Да знаем, не побаивайся чиф ! - боцман демонстрировал опыт и значимость "дракона".
- Вася, крышки, честно говоря, я еще не перекатывал самостоятельно...
- Боцман покажет. Но перекатывать должен помощник. Если буду на пароходе, помогу. Но учись ! Ты же грузовой помощник ! Хоть и на "кривом море"..
Блестел на солнце лед. Чернели далекие мысы. То позади, то сбоку дымил паровичок "Вайгач". Хотелось домой, к детям, к милому уюту вечерней семейной идиллии. К чему было уезжать в Беломорск, вон, ползает по рейду старенький буксирчик, никуда не уйдет, ни на какую Волгу...
Нас погрузили за двое суток и выгнали на рейд. С крышками трюмов разобрался. Семь лет назад, на практике, я совсем не вникал в систему закрытия крышек. Ведь должность второго помощника казалась такой далекой. Больше налегал на штурманскую практику, на работу с пеленгатором, на прокладку, практическое судовождение в море. Самое смешное, что и прокладка и определение места вне видимости берегов оказалось самым простым в судовождении. Ночь в реке - вот что так и не стало для меня привычным и уверенным действом. Когда был трешником, со мной всегда был капитан. А сейчас - первый рейс на Волгу в должности второго... Правда, там наш загранпароходик всегда брал лоцмана...
Сложилось впечатление, что у второго, при условии перевозок навалочных грузов, забот меньше. Документы на щебенку элементарны. За водой в льялах следит боцман. Зарплату начислять не надо. Как не надо долго и нудно возиться с картами и всяческими Извещениями - и речниковскими и морскими.
И я решил вести дневник, как делал это когда-то на практике. На буксире было не до записей. Короткие рейсы, а на стоянках -домой. Какие уж тут писания. Увы, фотоаппарат почил в бозе, а на новый пока не выкроить денег из семейного бюджета. Жена сидит с детьми - и садика нет, и здоровье совсем у нее сдает. А на Волге можно было бы и пофоткать...
Итак, сегодня десятое мая. С утра под погрузку встал еще один "Балтийский". Вечер. Иллюминатор ( Виктор Конецкий, моряк бывалый, называет прямоугольные иллюминаторы окнами, но как-то мне эта версия не нравится)..Так вот, все же иллюминатор - открыт. Чернеет гора, которую зовут Медвежьей. Грустное место. Подошел "Морской -10". Тоже под щебенку и на Волгу. Скорее бы в рейс. Получил открытку из дома и еще одну - от девушки, в которую когда-то был влюблен. Как она узнала мой адрес ? Тимо мог дать...Настроение -мрачное. Нет, на этом пароходе я от силы навигацию продержусь. Осенью буду проситься на рейдовый буксир. А вообще - пора поискать место в школе. Пять лет в хабзайке сделали свое дело. Уж если ходить в моря - только в загранку. Васин бревноносец как-то даже менее привлекателен, чем ветеран-буксир. Эти река-морные сухогрузы манят к себе только в качестве загрансудов. Возить щебенку по Волге и каналам, бревна в Калининград и соль в Мурманск - что может быть примитивнее. Верно, мысли эти - от получаемой филологической специальности. Как и стремление к изложению происходящего на бумаге... А ведь контрольные в универ до сих пор не отправлены..Месяц до сессии остался...
Дневник Ильи.
" Я ее жду. Я не буду более ходить на "Вирме". Увы, я -второй -второй на плотоводе - паровике. Это - не забытое Шкентелем наказание за грубость в адрес коротышки. Но все это-мелочи. Пароход можно поменять в течение навигации. Впрочем, мне нравится на плотоводах: плавное движение с плотом, тихая работа машины, просторные каюты и хорошая баня с паром - это плюсы. К минусам можно отнести монотонность рейсов и только по Двине. Никаких ленинградских, петрозаводских,волжских заплывов, все шесть месяцев навигации - один серьезный порт - Архангельск. Там, на фоне огромных морских транспортов чувствуешь себя на колёсном буксире выходцем из купеческой эпохи. Но все это - мелочи !
А не мелочи - Она. Она приехала утром. Природа пробудилась. Строптивая Сухона мчит вольную влагу в прекрасную и суровую Двину. Да, она приехала. Легкая курточка. Вязаная шапочка. Сумка на плече. И огромные, загадочные, синие глаза !
- Я приехала, милый ! Ты не ждал меня ? Я приехала без предупреждения. Самолетиком из Вологды. Такой смешной "кукурузничек"! А воркутинский поезд идет мимо Устюга и надо выгружаться в какой-то Ядрихе, совсем мне не знакомой !
- Я встретил бы тебя там ! Ну, коли так добралась - отлично ! Я несказанно рад !
- Какие смешные здесь пароходы. В Ленинграде таких уже давно нет ! Впечатление такое, словно меня перенесли на сто лет назад ! Эти огромные черные трубы ! Эти надписи над колесами полукругом ! А сами колеса ! Подожди, дай рассмотреть твой ракодав с берега ! ...Я опять обижаю тебя.. А почему тебя не назначили на "Вирму" ? Ах, она - не устюгская... Извини, лапушка.. Я вовсе не издеваюсь, я просто ошалела от всего этого: самолета, пароходов, церквей, реки... Устюг - веселый город ! Многолюдный ! Никогда бы не подумала, что здесь так бурно обитают замороженные северяне..
Сколько тут пароходов ! И всем им найдется работа ? Как вы там помещаетесь, в реке, да еще с баржами и плотами ! Я понимаю, на море..Но в реке !
- Ты устала. Пойдем на пароход. Мы уходим через два-три дня. Ниже Котласа возьмем плот - и в Архангельск. Вслед за ледоходом ! - - А я ? Ты можешь остаться ? Я хочу побыть с тобой хоть недельку... Я взяла отпуск на десять дней.
- Вот и чудесно ! Потопаем в Архангельск вместе ! А оттуда я отправлю тебя домой. Прямо в Ленинград.
- А разве можно ? Я боюсь ! Я...Я не знаю... Все так неожиданно. Лучше всего я чувствовала бы себя с тобой на берегу. Я все еще живу тем августом. Он - лучшее в истории нашей любви.
- Мне хорошо с тобой везде. Я договорюсь с капитаном. Ты будешь нашей гостьей.
- А как насчет приметы о "бабе на борту"? Ты как-то декламировал дурацкий стишок "....быть на дне, а не в порту.."
- Это на тебя не распостраняется. Да и разве ты "баба"? Язык не повернется тебя так назвать. К тому же, поговорка та - морская. На нашем, как ты его обозвала, ракодаве, три женщины. Повар-кок и два матроса - жены комсостава. Как тебе такая перспективка ?"
Затон Великоустюгского ССРЗ в 1960 - 1980 годы. Впрочем, есть точная дата появления этого фото - апрель 1968 года. Именно тогда один из героев повествования отправился в свой первый штатный рейс по Двине. На пароходе, который на снимке - на первом плане.
Последний раз редактировалось Vitalis Merta 23 дек 2018, 00:02, всего редактировалось 2 раза.
Виктор о рейсе на Волгу. Онего майское. Дневник Ильи.
На старом снимке, подаренном мне однокашником - теплоход типа "Волго-Балт" во льдах. Как-то подзабыл, где снимок сделан. Фотография 1980-х. Помнится, что не на Онего. Но точно так же выглядели ледовые дороги и на карельских морях. А зачастую, и более сложно. Конечно, метеослужба внимательно следила за ледовой обстановкой. Но разного рода происшествия случались часто. И всегда на помощь неповоротливым и совсем непригодным для тяжелых льдов сухогрузам смешанного плавания, приходил на помощь старенький, но еще крепкий ледокол онежских просторов - "Нева". Как я уже упоминал - ветеран еще на плаву. Сумеет ли город на Онего сохранить это, ставшее музейным судно ? Тенденция не обнадеживает.
Записки Виктора.
Сколько лет не доводилось мне ходить по Онего ? Шесть навигаций промелькнуло с тех пор, как свежеиспеченный штурманец, пребывающий в радостной эйфории обретения самостоятельности, делал первые шаги как почти самостоятельный помощник капитана. Именно тогда встретил я синеглазую поморку, влюбился, женился, совершенно не осознавая всю роковую жестокость жилищной проблемы в государстве, которому верил. Из-за отсутствия своего угла пришлось пойти работать в пресловутую хабзайку. Если и потерял в чем-то в плане судоводительского опыта, добрым словом хабзайку все же есть смысл помнить: до диплома филолога остался год. Впрочем, Тимо как-то упомянул, что поступает аж в Макаровку. Но, Тимо- фанат морей- и соленых и пресных, и кривых, и тех, гда можно неделями брести одним курсом... А меня все больше тянет в деревенскую жизнь, к огородику, травке у крыльца, гулким бревенчатым стенам своего просторного дома..Здравый смысл подсказывает: деревня ныне совсем не та, что помнится по картинкам убежавшего в прошлое детства. Надо бы съездить в родные места. Оценить родину-дедину, как говорят в наших краях.. Там в неге скорого и короткого летнего бытия завораживающе тоскуют на берегах синего серебряные, писаные волшебными топорами ушедших в мир иной, плотников, родные до боли избы..
11 мая. Еще сковано льдом Онего. Развернувшись, мимо мола с оранжевым маячком, расталкивая битый лед канала, осторожно, по змеиному длинно, пополз в озеро "Балтийский - 40". Вскоре он был уже далеко, там, где терялся у горизонта ледовый канал. Помощник с этого пароходика сообщил, что они пойдут на север, повезут щебень в Североморск, а потом - под пиломатериалы в Архангельск..
Прочел "Деревенские повести" Василия Белова. Стало сладостно-грустно от нахлынувших воспоминаний о деревенском детстве. Тема моего диплома - творчество Василия Белова. Понял, что не ошибся в выборе темы.
Из Медвежьегорска вышли только шестнадцатого мая. Задержали механики, все еще не отладившие что-то в машине. Мастер ворчит на стармеха. Тот лениво огрызается. Вернее всего, и тому и другому совсем не хочется ломать пароход. Прогноз по центральному Онего до сегодняшнего дня - отнюдь не радующий.
Пиндушский мощный буксир "Пловдив" идет впереди, топчет канал еще раз. Курс - на Повенец. За нами - еще один "Балтийский" и "Морской". У ББК встали на якорь. Будем ждать ледокол с юга.
Приехал моторист из Беломорска.Привез письмо от жены. Там же - каракули дочки. Скучают. Тоска давит сердце. Надо заняться дипломом, иначе совсем раскисну.
Утром подошел с юга волжский ледокол "Дон". Ледовая обстановке в центральной части Онего улучшилась. А было очень трудно. Поэтому и "Дон" пришел на помощь "Неве". За ледоколом притопал бывший пароходик Тимофея - его любимый "Морской-3". Помнится, Тимо шутил, что этот сухогрузик - "самый морской" в пароходстве. Я, естественно отбивался фактом наличия моего старого паровичка, ветерана Арктики. Тимо хихикал: "Ты бы еще "Титаник" вспомнил !"
Постепенно на рейд подтянулись ободранные во льдах, еще несколько сухогрузов. Из Пиндушей подошел "Сормовский -2" в балласте. Идут прямиком в Архангельск под пиломатериалы. Уж ежели не дома, так на этот бы теплоходик...Вечно мешающее "бы" - и сердце надвое.
Бредем за ледоколом. В караване - три сухогруза на Волгу. В 12 часов проходим траверз Великой Губы. Маленькие деревушки Заонежья вспомнились уже забытой практикой после третьего курса, когда визу еще не открыли и я работал на буксире плотоводе почти три месяца. В одной из маленьких деревенек, где мы часто стояли в ожидании плота-гонки, жила некрасивая, но веселая юная колдунья. Она не скрывала умения колдовать и я как-то попал под ее чары...
Впереди дымит старыми дизелями встретившая нас "Нева". Пузатая, и совершенно лишенная того морского шика, которого не лишен был даже мой старый беломорский паровичок. "Дон" ушел в канал, в ББК. Непонятна логика управленцев пароходства.. Хотя, она все же имеется. ББК - фактически река и судоводителям "Дона" в ней привычнее, чем в безбрежных просторах Онего, с его внезапными штормами и скалистыми лудами заливов.
День пронзительно солнечный и вокруг, до самого горизонта - белые онежские льды. Льдины гремят об обшивку,переворачиваются, ломаются, выпрыгивают, как живые, по корме. Но они живут последние денечки. Обязательный в это время свежий шторм скоро унесет ледяные поля на юг озера, выбросит на берег, льды убегут в Свирь, чтобы растаять там под яркими лучами майского солнца. За считанные дни горы несладкого сахара льдов исчезнут, снова превратившись в воду. И в белые облака.
В тринадцать часов мы вышли в чистое, пронзительно бирюзовое Онего. Где-то далеко справа - город Петроской, как его называет Василий. Вася частенько ворчит на тему русификации карельских топонимов и даже на карте соседних областей находит следы карельского языка.
За пять лет, которые я провел в хабзайке, мой однокашник не стал менее убежденным карелом. На больные для него темы стараюсь не дискуссировать. Бесполезно. Тут они с Тимо - люди прибалтийского типа мышления. Но, в судоводительском ремесле Вася ушел далеко вперед. И впрямь, годится в капитаны.
Дневник Ильи.
"Она очень удивилась: -Разве женщин берут матросами ?
- Да, на плотоводах почти на каждом есть две-три женщины. Повар - обязательно. Плюс - матросы - жены капитана и механика. Иногда - помощников. В прошлом году у нас была матрос- жена машиниста. Самая не вредная. При совмещенке эти дамы присматривают за котлами, там, где есть автоматика. Автоматика - автоматикой, но следить аз работой форсунок надобно. В котельном постоянно никто не сидит, однако - всяко бывает.
- На этих старичках-самоварах - автоматика? !
- Да, и много. Покажу все наглядно. А сейчас - тебя надо покормить.
- С удовольствием. Какой ты смешной, мой помощник ! Какая у тебя телогрейка. Совсем колхозная ! А сапожищи ! Ты похож на пирата, если не поминать колхозы. На "Вирме" я тебя в таком виде не наблюдала !
- Пошли в каюту. Курточку вот сюда, вот здесь можно умыться. Гальюн - наверху. Пойдем, покажу где. И заодно, принесу тебе обед.
- В Архангельск я с тобой не пойду ! Поживу у тебя до отхода.
- Возможно, мы уйдем уже завтра...
- Отпросись у капитана.
- Капитан предложит взять тебя в рейс.
-Значит, завтра я уеду !
- Мы не виделись целую вечность ! Я ждал этой встречи, очень ждал ! Ты обидишь меня, белокурая моя!
Вероятно, и уши и нос мой выразительно повисли, а в глазах отразилась собачья тоска по утраченному хозяину.
Она рассмеялась и обняла меня.
- Не грусти, штурман. Моряки подолгу не грустят ! Была-не была, я отправлюсь в заманчивое путешествие по Северной Двине, я выйду на берег в совсем неведомом мне Архангельске. Я хочу побывать там.
Пароход ожил буквально за два-три дня. Уже поселились в кормовых каютах салажата-практиканты из ГПТУ. Повар -кок, традиционная Макароновна, открыла камбуз на левом борту в обносе и весело брякала там огромными кастрюлями. Мы спали мало. В каюте пахло свежей краской, паром от пощелкивающих обогревателей, ее духами и волосами. В каюте поселилась весна и любовь."
Весенний Котлас 1960-1970-х. Северная Двина в те времена была не то что тропой, она была широкой и ухоженной дорогой Поморья. Десятки пассажирских судов связывали поселки, городки, деревни Подвинья с поморской столицей - Архангельском. Сотни буксиров- плотоводов водили огромные в 15-20 тысяч кубометров леса плоты для переработки во "всесоюзную лесопилку". Река работала. Увы, работала Двина на "призрак коммунизма". Так и не стало Поморье процветающей северной территорией. А ведь работал народ много и совсем не за большие деньги. Оклад помощника капитана плотовода был немногим более ста советских рублей.
Записки Виктора. "Волго-Балт работает на коммунизм". По каналу на Волгу. Дневник Ильи.
Волго - Балтийский водный путь - это дорога для судов от Балтики до Волги, что видно из его названия. В отличие от названия Беломорско-Балтийского канала, реально длящегося от Белого моря до Онего. А формально - по Онего до поселка Вознесенье, стоящего в самом истоке реки Свирь, реки, соединяющей два самых больших озера в географической Европе. Из давних рейсов по Волго-Балту запомнились огромные, в сравнении с теми, что на ББК, камеры шлюзов. И заметная смена пейзажей по берегам. Суровость карельских скал и глухоманных лесов, сменяется типично вологодскими пейзажами. Это еще не волжские дали, но уже частая далекая перспектива приволья "южного севера", или "юга Поморья". Деревни на холмах. Поля. Луга. Простор.
Волго-Балт как канал - это семь больших шлюзов, пришедших на смену старой, царских времен Мариинке, от Онего до реки Шексны на южном склоне канала. Но в определение "Волго-Балт" входит и водная трасса по самому югу Онего от Вытегры до Свири, сама Свирь с двумя ГЭС - Верхне- и Нижне- Свирской, путь по Ладоге до Невы и река Нева до моста Лейтенанта Шмидта, как последний сверху мост назывался в советские времена. Мост был границей между владениями речного и морского ведомств и навсегда запомнился полушутливыми напоминаниями капитанов, о том, что после прохождения этого моста вниз по Неве три коротких сигнала тифоном означают уже не "Человек за бортом", а "Мои машины работают на задний ход".
Записки Виктора. Волго- Балт.
Девятнадцать часов. "Десятка" резво обгоняет нас. Здесь, в Вытегорском заливе поднабило льдов. Сюда их согнало северным ветром. Льды торосятся и пейзаж вполне арктический. Но, ледокол свое дело знает, тем более, что ядреная корпусом "Десятка" улучшила фарватерный след.. Мы медленно втянулись в Вытегорский канал и стало контрастно тепло. Только что без куртки на мостик было не выйти, и вот - в рубашке совсем не холодно. Это моя родная Вологодская область. По берегам - перелески и кустарник. Тихий, прямо-таки летний вечер. На палубу выбрались все, кто свободен от вахты. И "рогали" и "мотыли". Северный народ всегда по-особому радуется теплу. Как любит повторять наш истинный карел Вася: " Лето у нас начинается с "зеленой зимы", но иногда бывает как на юге.Надо только успеть снять валенки. Иначе и не заметишь потепления".
Пароход очень тихо вплывает, именно вплывает, а не входит (!) в шлюз. Движки молчат. Огромная камера Волго-Балта в сравнении с тесными коробочками Беломорканала - огромна. Шлюзуемся и на рейде Вытегорского водохранилища встаем на якорь. Древняя Вытегра дремлет по-деревенски теплым вечером. "Изба-старуха челюстью порога жует пахучий мякиш тишины". Люблю Есенина за его точные картинки деревенского бытия. А вот Василий этого поэта терпеть не может. Интересную мысль как-то выдал: "Твой Есенин, будучи сыном мордовского народа, совсем не помнит своих корней, да еще и евреев поругивает. А карелы евреев уважают !"
Со старпомом вступать в споры не хочется. У него свой мир, совсем непохожий на тот, что живет в моей душе. Впрочем, Вася любит еще с курсантских времен напоминать, что вологодский народ - родственный карелам, но слишком испорченный стереотипами. В Медвежьегорске посидели с Васей втроем с бутылочкой и меня поразил образ его мыслей. Какой-то он не советский, наш карел. Ему бы лучше с Тимофеем работать, хотя Тимоха - наполовину наш парень. А вот Вася... Не зря он без визы.
Где-то совсем недалеко засыпает деревушка моего детства. Там такая же тишь и весенняя благость. Мимо нас бесшумно скользят по зеркалу вод "Пинега", "Беломорский-22", буксир-толкач "Владивосток", а с Онего ползет лапоть-"Волго-Дон" -5024". Наш мастер не знает должным образом эти воды и до утра решил стоять на якоре.
А утром девятнадцатого мы снялись с якоря и пошли во второй шлюз. Без остановки прошли и шлюзы три, четыре, пять, шесть. Погода чудесная. Капитан все время на мостике, даже к старпому заглядывает. Боцман с матросами красит полуют. День проходит незаметно. Красивый вологодский вечер сменяет дневную жару. Манят к себе уютные деревушки по берегам. Желтая вода канала пенится за кормой. Почки на близких деревьях набухли до предела и не сегодня-завтра вспыхнут леса яркой зеленью близкого лета.
Скоро Ковжинский разлив, в 18 часов прошли Анненский мост. Через пару часов - Белое озеро, за ним - канал Северо-Двинской системы - путь в родное и недальнее Кубенское озеро. Но в шлюзы СДС мы не поместимся. И потому - наш путь на Волгу.
Красный закат опустился на черные вечерние ели. Красное и черное. И сталь северных, еще холодных вод.
Дневник Ильи.
"Мне пришлось подробно рассказать ей про приступ аппендицита, загнавший меня на больничную койку сразу же после госэкзаменов. . Она изучала мой свеженький шрам, шутила:
- Бедненький, тебя чуть не зарезали эти слесари по человечине ! Изверги, они резали тебя, как поросенка, эти жестокие люди, которых зовут врачами !
- они спасли меня. Аппендицит был тяжелый. Почти две недели я провел на больничной койке !
- Милый, тебе нельзя и сейчас перетруждаться и волноваться ! А тут - я ! Я всегда некстати. Уеду ! Сегодня же ! Тебе нужен полноценный отдых. Ты бегаешь целый день. И еще - твои вахты. Я совсем некстати !
- Если ты действительно беспокоишься о моем здоровье - останься...Я еще больше заболею, если ты уедешь.
- Шантажист ! Я подумаю. Понимаешь, мне так неудобно ! Все буквально едят меня глазами.. Повариха спрашивает : "Вы давно расписались ?" Я ей, конечно, соврала, мол, уже полгода.. Но ведь есть и те, кто знает, что мы- не муж и жена ...
- Плюй на все и всех ! Вспомни "Вирму"!
- Там я была у тебя на стоянках. И там не было женщин. Именно они меня больше всего и смущают ! Ведь у них-то с формальностями все в порядке, они - законные жены и их муженьки - здесь. Они - члены экипажа. А тут - приехала какая-то фифа неизвестно откуда. Эдакая мадам, которая живет у второго помощника в каюте, болтается по пароходу как некое вещество в проруби. Она неизвестно кем приходится штурману, да еще и врет, что она штурману -жена.
- Не обращай внимания. Кэп разрешил. Мужики ничего не спрашивают. А тетки - это им для развлечения. Все ОК !
- Когда в рейс -то выйдете ? Интересно посмотреть как ведет себя на воде это сооружение. Несуразное и похожее на огромную камбалу с трубой !
- Не обижай труженика ! Он - славный. Пошли в столовую. Камбуз еще не готов к обеду, но ужинать будем у Макароновны.
- Обзывалкин ! Она, в отличие от матросок, кажется, самая приличная !
- Я - любя. "
Пассажирская пристань Котлас. Здесь начинается Большая Северная Двина.
Записки Виктора. По Шексне на Волгу. Двинской дневник Ильи.
Когда-то Шексна начиналась в Белом озере, горизонт воды в котором лежал на высоте 111м над уровнем Мирового океана, а впадала Шексна в Волгу на отметке 85м. После возведения на реке двух плотин они приняли па себя все падение реки Шексны в 26м, ранее растянутое более чем на 400 километров. Подпор плотины Рыбинской ГЭС доходит как раз до подножия плотины Череповецкой (Шекснинской) ГЭС, а высота последней была заложена проектировщиками с таким расчетом, что созданное ей водохранилище скрыло в себе не только все верхнее течение реки Шексны, но и подняло уровень самого Белого озера па целых два метра.
Таким образом, Шексна — единственная не только в России, по и во всем мире река, полностью прекратившая существование в результате создания в ее долине водохранилищ. Эти искусственные озера - Рыбинское и Череповецкое — смогли полностью решить многовековую проблему обеспечения нормального судоходства на Шексне, когда глубоко под водой оказались и крутые излучины реки, и наводившие страх на лоцманов каменистые пороги, и коварные песчаные мели... Но какой ценой были решены эти вопросы при создании Волго-Балтийского водного пути !
Война помешала окончательному завершению работ па Рыбинском гидроузле, поэтому водохранилище заполнялось необычайно медленно: только к весне 1945г уровень воды в нем достиг проектной отметки. За эти пять лет длина реки Шексны сократилась с 424* до 100км, а устье переместилось от города Рыбинска к селу Никольскому, центру тогдашнего Пришекснинского района Вологодской области. Никольское в 1954г стало рабочим поселком Шексна, напротив которого через десяток лет выросла еще одна бетонная плотина, на этот раз - Череповецкой ГЭС.
Территория, затопленная упомянутыми водохранилищами, по площади равна среднему административному району Вологодской области, или, если измерять но европейским масштабам, — на дно ушло бы целое государ¬ство, такое, например, как Люксембург. Названия затопленного города Молога и сотен деревень уже никогда не появятся вновь на географических картах. Знаменитые шекснинские пойменные луга с неповторимым набором трав вода скрыла навсегда, а миллионы кубометров строевого леса, который в спешке не успели вырубить, так и сгнили на дне рукотворного моря.
Записки Виктора.
Белоозеро. Тишина и сумерки. Церквушка на островке. Несколько домиков. Впереди топают "Морской-10" и "Пинега". Где-то справа - древний городок Белозерск. Через 43 километра - Шексна. Круглое и откровенно плоское Белоозеро распласталось по низине. Соседушко нашему Кубенскому, но побольше. Молодой месяц заглядывает в рубку и лунная дорожка классически убегает за горизонт. В сумерках нет черты между небом и водой и кажется, что идем океаном. Впрочем, опыт океанского плавания у меня, как и у остальных судоводителей нашего "Болта" - отсутствует в принципе. Океан мы можем представить себе только гипотетически. В отличие от Тимофея, я уже даже не мечтаю о дальних плаваниях и вижу свое будущее только в связи с филологией. В утробе теплохода погромыхивают железягами дизеля. Не люблю все, связанное с механизмами. Поэтому и на родную Сухону не хочется, и в Устюгское училище не поехал поступать в свое время. Правильно сделал.Там ведь везде совмещенка.
Утро застало нас на Шекснинском баре Белоозера. Слева - прямо в воде разоренная церквушка. Красавица, за что тебя так ? И у нас на Спасе - только развалины остались от древнейшего в Кубеноозерье монастыря.. Тимо как-то сказал, что попы заслужили в свое время ненависть народа. Но при чем здесь сами строения ? Они очень украшают наш Север и стоило бы их сохранить в этом качестве.
Мимо бегут "Ракеты" и "Метеоры", важно и тяжело тащатся "Волго-Нефти" и "Волго-Балты" , бормочут монотонно усталыми движками старые низкобортные "немки".
В рубку поднялся Василий.
- Ну что, вологодский обитатель, на твою историческую родину прибыли. Поздравляю !
- Спасибо, Вася ! Родителей бы проведать...
- Не отпустит мастер. Тебе надобно осваивать эту дорогу. Мы, конечно, сюда не часто ходим..Но ведь, откроют тебе визу снова...
- Да никто мне ее и не закрывал. Не хочу я в такие "дальние плавания" таскаться. Практики хватило. Все лето, помнится, была у нас линия Бремен-Гамбург - Иран. Волга, конечно, река красивая, но это тогда у меня семьи не было.. И к вам-то я пошел от безысходности, сам знаешь почему.. Вполне меня буксир устраивал на линии Беломорск- Кемь. С "дальними рейсами" в Кандалакшу, Архангельск и даже в Мурманск иногда. Когда за полярный круг перебирались, нам полярка шла и колпит резко увеличивался. Никакой загранки типа в Иран не надо.Что это за загранка ? Волокешься по Волге, движение - как на проспекте, ночью устаешь как собака... И это - за несколько валютных суток в Европе и Иране.. Не хочу.
- Да, чувствую, долго ты у нас не задержишься. А мне такая жизнь нравится. Я и в загранку бы с удовольствием сходил бы, да вот попал в списки неблагонадежных. Вам, вологодским, все же карела не понять. Вы забыли за многие века о том, что вы- вепсы. А мы еще помним о своей карельскости.
- Опять ты, Василий Ильич, крамольные речи ведешь. Рулевого бы поостерегся.
- Это на загранке все рулевые - стукачи. У нас - народ надежный.
- Да он - практикант, Ильич ты наш неправильный !
Василий вдруг обратил внимание на рулевого, скучающего на крыле мостика:
- Ну-ка Коля, иди к боцману поработай. Мы тут еще поторчим, лоцмана ждем. Обещали одного на три БОПовских парохода...
Рулевой застучал ботинками вниз по трапу.
- Вася, не хочу я про карелов беседы вести. Давай поговорим о загубленных церквушках. Вон, видишь, стоит затопленная и разоренная. Жаль до слез...
- Виктор, а мне эта тема не интересна. Совсем. Ты бы еще про египетские пирамиды погрустил. Время бежит, ценности меняются. Нет ничего вечного. Кроме нехватки баб на этих железягах. Ну, ничего, вот придем в Горький, встанем под разгрузку... Оторвемся.
- Вася, а жена ?..Она же тебя ждет !
Это напоминание было совершенно излишним. Василий женился на четвертом курсе и молодоженом уже давно не был. Впрочем, даже когда был, на его ясные голубые глазищи западало немало жаждущих страстной любви девиц.
Тему до конца развить у Васи не получилось...К борту подошел лоцманский катер. Пенсионер- лоцман понялся в рубку.
- Ну что, робяты, сами не хотите по нашим крючкам топать ? Будем вести. Капитан-от где ?
- Сейчас вызову. Вы с нами до Рыбинска ?
- Ну, ежели и по Рыбинскому морю нет столькя пройти, могу и до Рыбинска ...Моряки, а по Рыбинскому морю идти боитесь..
- Да уж больно оно мелкое, ваше море. Помню, в прошлом году шли, дак лягухи из под винтов выше рубки летели..
Я вспомнил давнюю практику. И тогда, в сердине семидесятых, капитан почти по всему волжскому пути ходил только с лоцманами. Лоцманами обычно были старички- пенсионеры. Они приносили на пароход узелки с продуктами, экономя на питании, часто даже летом не снимали валенки и требовали "штурмана на руль". Капитан уже знал эту странность волгарей и рулевым приказано было прибывать на мостик в штурманке с погонами. Впрочем, обман был невелик. Большинство рулевых на судах загранплавания были выпускниками, ожидавшими вакансию "трешника". Естественно, курточка с погончиками в две лычки у потенциальных штурманов уже в наличии имелась.
Дневник Ильи.
Утром мы вышли в Котлас и к обеду ошвартовались там у стоечной баржи. Здравствуй, Двинушко ! Безбрежная ниже ЖД-моста в эту пору, как озеро моего детства, торопится Двина в далекое Белое море..Моросит дождь, хмурятся архангельские небеса. Вверх по реке протопал буксир "Бурун" с земснарядом. Ему помогает ведесущий пароходик "Холмогоры", небольшой, еще купеческих времен. Вскоре капитан получил распоряжение брать плот на Нижней Вычегде. Погода к вечеру разгулялась, пароход топал вверх по Вычегде и прямо в корму нашему буксиру светило красное заходящее солнце.
После вахты мы сидели за буксироной лебедкой на корме, где нас никто не видел, смотрели на реку, мечтали о близком лете, украдкой целовались и шептали друг другу навеянные прелестью реки и пробуждающихся от зимней дремы берегов, смешные глупые слова...
Утром забуксировали плот. Она стояла на тентовой палубе, ежилась от свежего ветерка, улыбалась загадочно. Мы опять чуть не поссорились. Как рукой сняло нежное и ласковое настроение вчерашнего вечера на палубе.
- Знаешь, Илюша, я решила сойти на берег в Котласе.
- Ты опять говоришь недело, русалочка моя питерская !
- Я не хочу быть русалкой ! Не люблю русалок ! Ты представь : у меня рыбий хвост, ног нет. Только холодный и скользкий рыбий хвост. Как у трески ! Ужас ! Ты бы и не глянул на меня !
- Иногда мы говорим на разных языках... Разве обязательно быть русалкой с хвостом, как у трески !
- А чей хвост ты мне предложишь ? У всех русалок - хвосты рыбьи...
- Милая девчонка, ты не в настроении ? Я так ждал тебя.. Не сердись, я больше не буду про русалок. Они и впрямь скользкие и холодные.
- Илюшенька, через несколько дней мы придем в Архангельск.. И опять - долгая разлука.
- Давай плавать вместе.
- Ты с ума сошел ! Шесть месяцев жить на этой железяге: пятьдесят метров туда-сюда. Ты посмотри на женщин, которые у вас работают ! Хочешь, чтобы я так опустилась ? Топала по палубе в ботинках тюремного образца и таскала взад-вперед лохматую швабру ! И стала в конце навигации на эту швабру похожа ? Ты и сам мечтаешь о море, понимая, что на реке все слишком примитивно для тебя...
- Я не потому мечтаю о море, что считаю этот пароход и его людей примитивными...
- А разве не так ? Ваши матросы двух слов связать не могут. Перед отходом напились, улыбаются масляно, прямо-таки раздевают глазами.. А мат ! Двух фраз без мата не бывает !
-Матросы везде одинаковы. Вспомни, кстати, мужиков в деревне. Разве они не такие ? Так же пьют и матерятся. Здесь все-таки какая-никакая дисциплина. А в деревне ? Вспомни танцы у вас или у нас в клубе ! Перепьются, передерутся. Валяются прямо в проходах.
- А как ты думаешь, почему ?
- Не знаю. Так устроена жизнь и не нам ее переделывать...
- Пацан ! Ты и сам недалеко от них ушел ! Ты не знаешь, почему так живет большая часть нашего народа ? А я знаю !
- Давай поспим немного. Мне скоро на вахту...
- Можешь спать. Я схожу наверх.
Спать я не мог.Покрутился минут пятнадцать и поднялся на палубу. Нашел ее на камбузе. Она ловко чистила картошку и весело трещала с Макароновной о всякой женской всячине."
Теплоход типа "Окский" устюгской постройки на Северной Двине. Навигация 1968 года.
Последний раз редактировалось Vitalis Merta 09 ноя 2015, 07:10, всего редактировалось 1 раз.
Виталис, спасибо Вам большое за продолжение Вашего интересного и многопланового рассказа, в котором пересекается всё - воспоминания, флот, люди, краеведение, события и размышления !
Виталис, спасибо Вам большое за продолжение Вашего интересного и многопланового рассказа, в котором пересекается всё - воспоминания, флот, люди, краеведение, события и размышления !
Cпасибо, Ян за добрые отзывы о моем опусе. Дело идет к завершению. После этого придется заняться восстановлением потерянных изображений. Нашел несколько финских хостингов. Сейчас пробую закачивать туда фотографии.
Записки Виктора. Из Волго-Балта на Волгу. Двинской дневник Ильи.
Можно по-разному относиться к Волго-Балту, но вряд ли кто-то всерьез будет оспаривать его значение. Давно, еще в 1969 году, в одном из книжных магазинов Петрозаводска купил я любопытную книгу Владимира Малкова, которая так и называется "Волго- Балт". Книга вышла в 1966 году в Вологде и подробно рассказывает о Волго-Балтийском водном пути от Ленинграда до Череповца. Книжечка, объемная по содержанию, но компактная по формату, долго путешествовала со мной во время рейсов по этой трассе. Недавно перечитал сие издание для туристов и краеведов. Как всякая советская книга, "Волго-Балт" - в избытке напичкана наивными штампами о скором коммунизме, на благо которого и работает водная дорога. В отличие от старой Мариинки, способствовавшей становлению эксплуататорского капитализма в самой большой стране мира. Но много в книге и истинно интересной информации. О старой Мариинке. О строительстве нового водного пути. О судах, что первыми прошли по новой трассе с Волги в Онего и в обратном направлении в июне 1964 года. А чего стоит "Речной словарик" с его толкованием флотской терминологии:" Прогулочная палуба - на прогулочных паротеплоходах - балкон, идущий по бортам, вдоль надстройки второго дека ( этажа )"
"Занятно!" - сказал бы бывший штурман Виктор, давно сменивший профессию и доживающий свой век в небольшой вологодской деревушке совсем недалеко от знаменитого Волго-Балта.Улыбнется и капитан прогулочного теплоходика, катающего туристов по озерной системе Саймаа, постаревший, но по-прежнему крепкий карельский пойка Тимо.
Записки Виктора.
К восемнадцати часам мы подошли к последнему седьмому шлюзу ВБК. Снова встали на якорь. Рядом ждут шлюзования "Балтийский -1" Северо-Западного пароходства, петрозаводский "Морской-10", в отдалении - волжская "Волгонефть". Подошел БОПовский "Буревестник революции". Там знакомый штурманец. Идут на Иран. Совсем не завидую. Хочу домой. И радуюсь, что в Горьком наш курс станет обратным.
Из шлюза два толкача ОТА выводят военный блокшив и после этого нас пускают в камеру. И снова - деревеньки по берегам, мосты, ласковый фиолетовый вечер.
Утром-радостное тепло светлого майского дня, яркое солнце, Череповецкий рейд. Наши попутчики с Онего здесь же, тоже ждут дальнейшей проводки. Дымит нещадно Череповецкий металлургический комбинат. Слева приток - Ягорба. Там несколько лет назад начинал свою речную -морскую биографию друг детства Илья. Нет, не тот Илья, чей дневник перепечатал взволнованно наш Тимофей. Есть у меня еще один друг по имени Илья. Когда-то он упорно поступал в Мурманскую мореходку, два раза не прошел по конкурсу, затем учился в Череповце, но упрямо стремился на большие пароходы и ныне работает на новом полярном ледоколе. А начинал Илья здесь - на Череповецком судоремонтно- судостроительном заводе мотористом самоходки "Быстрая".
К обеду мы снялись с якоря и пошли вниз по реке. Пляж правого берега полон загорающего люда. Купающихся, однако, не наблюдаем. Водичка не располагает...
Фарватер поворачивает влево, мы выходим в Рыбинское водохранилище. Капитан онежского буксира, которому однажды довелось побывать здесь на своем пароходе местного плавания, частенько подтрунивал на этим рукотворным морем, сравнивая его с просторами родного Онего. Интересный был мужичок. Многому научил тогда меня, наивного практиканта.
"Смешное море" встретило нас сильным ветром и караван ползет медленнее,теплоходы разбивают штевнями мелкие злые волны, брызги эффектно взлетают на бак и пассажиры с встречных туристических трехдечников, вероятно, чувствуют себя участниками настоящего морского шторма.
Мутный след за кормой напоминает о мелководности рукотворного моря, а дедок лоцман ненавязчиво и интересно рассказывает, как выселяли местный люд с нынешнего дна водоема.
К вечеру ветер утих. Надо бы выспаться перед ночой вахтой, но сна нет, поднялся в рубку. Красиво. бесспорно, в такую погоду и при таких условиях плавания судовождение - почти отдых. Недалеко от Рыбинска встретили старый колесный буксир и вспомнился Илья с Северной Двины. Такой вот буксир был его последним пароходом.
На просторах Рыбинского водохранилища паровичок смотрится как-то необычно, непривычно что ли.. Мало их осталось, работяг уходящей эпохи пара. Жаль, нет рядом Тимофея,тоже начинавшего карьеру судоводителя именно на таком буксире в качестве матроса- практиканта. О паровых буксирах Тимофей, или, как он себя величает, "просто Тимо", мой бывший однокашник и один из самых надежных друзей, может рассказывать часами. Штурманец с "Буревестника" упомянул, что встречал Тимо в Ленинграде.. Подходим к Переборам. Вероятно, моя следующая вахта начнется уже на Волге.
Дневник Ильи.
" Восьмого утром прошли Котлас и вышли в Большую Северную Двину. До Архангельска - 614 километров. Уходим от весны на север. Встретился совершенно необычный для этих вод "Онежский -12" из Петрозаводска. Эва, куда забрел БОПовец ! Живо напомнил прошлогодний заход в Петрозаводск на "Вирме", синее Онего, город у залива, красивый и совсем не знакомый, показавшийся маленьким Ленинградом.
А вот и белоснежная "Индигирка" мелькнула мимо, поблескавая свежей белизной надстроек и бликами чистых стекол кают. Северодвинский лайнер да и только.
На пароходе - тишина. Идти с плотом - работа серьезная для тех, кто на вахте в рубке. Впрочем, завтра праздник и парни подбивают капитана на "грешное дело".
- Иваныч, шлюпочку бы на берег сгонять. Праздник ведь завтра. "Победных капель" не принять - грех ! Пока деревухи по правому берегу зачастили. Пока магазины работают !
"Орлы" еще не просохли после обильно обмытого выхода в рейс и капитан колеблется. Стереотип "принятия победных капель", конечно, преодолеть почти невозможно...
Она - воплощение нежности и грусти. Спросила после вахты тихо:
-Ты не сердишься за вчерашнее ?
- Нет,- буркнул я обреченно.
- Миленький, как ты терпишь меня ? Я такая несносная ! Я - кикимора болотная, а не русалка ! Понимаешь, жизнь у нас устроена мерзко.. Ты - наивная и добрая душа, еще не осознал этого. Ты живешь в своем речном мирке, мечтаешь о красивом морском будущем и не подозреваешь, что оно - столь же безрадостно, как и твоя речная работа. Не перебивай ! Понимаю, тебя так воспитали.
Хорошо, что ты хоть понимаешь, что нынешнее твое существование - почти как тюремный срок.
Я вижу все шире. У нас в государстве сама система - дурацкая. ..Помолчи, мальчишка.
Мы болтали с вашей Макароновной и она спросила: "Неужели в Питере ты не могла себе найти хорошего парня ? Ведь речники - не самая удачная профессия... "
Я ей объясняю, что мы из соседних деревень. Вот разошлись наши пути: ты в Устюг уехал, я - в Ленинград... А она: " Не завидую я тебе, бросишь ты его и зря на Двину притащилась...Хотя, видать, парень он славный, но вот остался совсем деревенским,а ты - вон какая птичка ленинградская получилась. Нам это очень заметно."
Я ей, конечно, призналась, что в вологодские края родители были высланы как враги-ингерманландцы, а потом мама вернулась под Ленинград и таким образом я там оказалась.
- Ну да, куда мне до тебя. Ты у нас почти иностранка ! Учился у нас такой иностранец, Тимо. Тоже родственники - почти финны. Он потом в Петрозаводск уехал. Писал в письмах, что по Двине скучает, но обратно не вернулся. Не совсем он советский человек !
- А ты у нас - советский ! Прямо весь насквозь ! Глупышка.. Вырастешь - поймешь все. Хорошо, если не поздно будет.
- Да вырос я уже. И все понимаю !
- Ничего ты не понимаешь ! И зеленый ты, как мое полотенце. Впрочем, где оно? В душ хочу !"
В рулевой рубке буксира - плотовода. Река Северная Двина. Навигация 1968 года.
Записки штурмана Виктора. По Волге. Двинской дневник Ильи.
Пассажирская пристань Рыбинск.
В период тех моих рейсов по Волге, никто даже не вспоминал о городке Молога, лежащем на дне Рыбинского водохранилища. Никогда не заходила о нем речь ни в записках Виктора, ни в воспоминаниях Тимо. Затопили и забыли. И нам не рассказывали. Никто и никогда. Вернувшись к старым записям друзей, вдруг увидел на карте Рыбинского водохранилища упоминание о Мологе. Вспомнил директора школы из российской Карелии, ее рассказы о затопленной малой родине. Это было уже в 1990-е годы. Погуглил. В сети ныне множество информации о "Северной Атлантиде".
Был на одноименном притоке Волги такой древний северный городок - Молога. Выше знаменитого Рыбинска. В сентябре 1933 года большевики решили строить Рыбинский гидроузел. "Дорогая столица" испытывала острую нехватку воды. Известие о ликвидации города Молога жители получили первого сентября 1936 года. Планировалось перевезти из зоны затопления, куда город попадал полностью, 400 крепких бревенчатых домов. Каменные постройки подлежали сносу. Бревенчатые постройки должны были перевозить сами хозяева. К апрелю 1941 года с территорий между реками Молога и Шексна было выселено около 130 тысяч человек. Сохранившиеся и рассекреченные в 1990-е годы документы приводят шокирующие факты: 294 жителя Мологи добровольно пожелали уйти из жизни, вместе со своим скарбом при наполнении водохранилища.
Подумалось: вот не знали мы о Мологе, а почему-то всегда, когда бежал сухогрузик по мелководному Рыбинскому "морю", было на душе как-то неспокойно...Мистика ?
Записки штурмана Виктора. По Волге.
Переборы. На рейде - новенькие СРТМы. Мимо прошли два больших пассажирских трехдечника. Двухниточный шлюз с молом и скульптурой Матери-Волги на нем. В шлюз мы поместились вместе с "Буревестником революции", "Морским-10" и ленинградским СТ-шкой. Да, камеры здесь больше, чем в Волго-Балте !
Опорожнение идет плавно, оно здесь -донное. Пароход в камере не мотает, не трещат швартовы, не мечутся у кнехтов матросы. Бесшумно и очень спокойно скользит туша нашего "Болта" вертикально вниз и у бортов вырастают мокрые серые стенки, по ним журчат, сбегая вниз, запоздавшие ручейки, остатки убежавшей в Волгу частицы Рыбинского моря.
В городе Рыбинске - новые кварталы многоэтажек и деревеньки пригородов. Так ни разу и не довелось побывать здесь во время иранских рейсов. Город тянется по обеим берегам. Мы ныряем под мост. Мосты всегда наваливаются на пароход тяжелой тенью и вспоминаются рассказы капитанов и штурманов о роковых встречах с этими строениями.
Волга. Вечер. Май. Тепло и тихо. Даже гудков не слыхать над речной гладью. Давно ли по бортам гремели онежские белые льдины, а холод забирался под куртку, коварно провоцируя на глоток горячего чаю с согревающей добавкой...
Ночью прошли Ярославль с его россыпями огней, а следующим вечером шлюзовались в Городце. Ох, уж этот Городец. Когда в то, уже далекое лето, шли мы с Ирана и нетерпеливо рвались в Петрозаводск, Городец задержал нас на несколько дней. Нас тогда загрузили гипсовым камнем на Данию и осадка была для Городца излишней, Мимо ползли волгари, пассажиры, толкачи с баржами, а мы - несколько "рекаморников" - стояли.
В этот раз в шлюз нас пустили быстро. Осторожно выбрались из камеры и очень аккуратно поползли вниз. Капитан на мостике почти не оставляет меня одного. Василию, конечно, доверяет больше. Да, опыт - страшная сила. Вася прав: морякам выпендриваться перед речными штурманами не стоит. Здесь - свои трудности, особенно, если осадка твоего стометрового плавсредства едва позволяет передвигаться без касаний дна реки...
В Горьком нас поставили на рейде. Капитан распорядился заказать ОС-ку. Вместе с Василием пытаем диспетчера, плавучий ассенизатор к нам не торопится, а фекалки почти полные и мастер распорядился закрыть душевые. А тут еще медики понаехали: в наших медкнижках нет отметок о прививках от холеры, с некоторых пор на Волге обязательных. Протабанил, конечно, Василий. Но так ли уж велика его вина ? В пароходстве могли бы напомнить.
- А не побывать ли нам в волжской столице ? - Василий под предлогом посещения СЭС, получил разрешение отбыть на берег и вытаскивает меня с собой. Со времен учебы знаю, как чревато бывать в городе с этим бабником... Вася обладает дивным свойством знакомиться прямо на улице с какой-нибудь дамской парочкой. Один отправляться в любовные вояжи не любит: помнится еще в Петрозаводске возвращался от девиц со следами схваток, а посему, предпочитает отбиваться от конкурентов с коллегой- соплавателем.
Горький изрядно грязноват даже в центре. В этом плане наш ухоженный от вокзала до Онего Петрозаводск выгодно отличается от "волжской столицы". Конечно, если свернуть с главного проспекта "карельской столицы" куда -нибудь на несколько кварталов в сторону, лоск и блеск столичного центра явно тускнеет через наличие убогих деревяшек, причитающихся им сараев, тротуары уже не блещут чистотой, а асфальт - европейским качеством покрытия.
Но знаменитый по рассказам побывавших в нем БОПовцев Горький - в плане чистоты и трезвости Петрозаводску все же нешуточно уступает. Бросается в глаза изрядное количество каких-то мутных мужичков, неряшливых и нетрезвых. Вася волшебным образом цепляет двух качественно поддатых девиц и берет курс на какую-то кафешку. Надо бы удрать на пароход, но рейдовый катер заказан на 20 часов, пароход на рейде, и раньше назначенного времени туда не попасть.
Дневник Ильи.
"День Победы - яркий, теплый, солнечный. Парни все же умудрились умотать на берег на шлюпке и за обедом в столовой появились явно "под балдой". Капитан пригласил к себе старпома. Это на его вахте сплавали два матроса и два машиниста "за вином". Старпом вышел от капитана красный и расстроенный. Михалыч- человек очень мягкий, сам бывает, "принимает", посему кэп заподозрил, что гонцы и чифу привезли пару "злодеек". А это - полное выведение Михалыча из числа действующих судоводителей.
Она опять озадачила меня. Пока я был на вахте, помогала Макароновне на камбузе. В каюте появилась румяная и веселая: из привезенного с берега "победного пайка" досталось и камбузу...
Спросила ехидненько:
- Ты почему День Победы не отмечаешь ? Ждут тебя !
- Капитан недоволен. Опять на пароходе пьянка.
- Глупенький ! Это разве пьянка ?
- Нашим "орлам", если сто граммов попадет, нет преград "ни на суше, ни на море".. А уж на реке и подавно ! Вплавь на берег сгоняют. И упьются.
- Это не их вина.. Кто их учил пить иначе ? Наше государство, похоже радо, когда народ пьянствует !
- Ты неисправима. Каждый должен сам заботиться о своих тормозах.
- Спорить с тобой - пустая трата времени. Но не это главное... Хочешь, я выйду за тебя ? В Архангельске подадим заявление.
- Милая ! Конечно, хочу !
- Но-но ! Не укладывай меня сразу в койку! Я наплела тебе много неправды про Олега ! Я- твоя девочка и не прыгай до потолка.. Он здесь - низкий. Проткнешь фанеру репкой своей бестолковой. И даже - палубу ! Вот смеху-то будет !
Потом были поцелуи, ласки, клятвы в любви и до самой следующей вахты я плыл в нежной сказке ее ласк, а неуклюжий наш плотовод шлепал и шлепал стальными блестящими плицами по холодной весенней Двине, по ее влажной бесконечности, убегающей за недальный черный мыс. Медленно приближающийся и сменяемый новой перспективой следующего мыса. Архангельск был там, внизу, за десятками мысов, перекатов, пристаней и тиховодов.
Буксирный пароход- плотовод пр.732 из Великого Устюга на Северной Двине. 1970-е годы.
Спасибо большое Вам Виталис за новые продолжения ! Будем надеяться, что Вам удастся в скором времени восстановить фотопубликации, и это будет для Вас необременительно и надёжно.
Записки штурмана Виктора. Порт Горький. Двинской дневник Ильи.
Причалы грузового речного порта Горький на Стрелке в 1970-е годы.
В 1970-1980-е годы судоходство на Волге достигло своего апогея. Десятки судов стояли на Горьковском рейде в ожидании погрузки и выгрузки. Положительным в водных грузоперевозках было то, что навалочные грузы везли по воде. Впрочем, не только навалочные. На главной водной магистрали можно было встретить контейнеровозы, автомобилевозы, сухогрузы, везущие вверх и вниз сельхозтехнику, продукцию пищевой промышленности, металл и строительные конструкции. Конечно, торопились вниз по Волге суда, груженные круглым лесом. И такой же лес везли вверх по реке. В записках Виктора упоминается, что в Горький они привезли две тысячи тонн щебня из Медвежьегорска. А потом взяли на Каме гравий и отправились с ним в Архангельск. Это были так называемые "встречные перевозки".
И все же положительным в транспортировке навалочных грузов было то, что грузы эти, массовые, требующие больших объемов перевозок не доставляли, как ныне автомобилями на большие расстояния. Сколько огромных самосвалов несутся сейчас по давно устаревшим автодорогам, разбивая их, попадая ежедневно в тяжелые аварии ! А водные магистрали - свободны. Был как-то в бывшем городе Горький, снова ставшем Нижним Новгородом. Панорама просторного рейда, некогда заставленного грузовым флотом, ныне изменилась кардинально. На реке было пусто.
Записки штурмана Виктора.
И в прежние, холостяцкие годы, к девицам, соглашавшимся после определенной дозы спиртного, посетить пароход,я относился крайне осторожно. Сколько историй, самых невероятных и зачастую печально-комических рассказывали пароходские Дон-Жуаны о "кораблядских дамах" !
Женитьба сразу после окончания училища была обусловлена именно желанием семьи, своей, родной женщины. Той, которая ждет и любит. В этом плане встречал я и иную точку зрения. Ее придерживался, в частности, наш старпом.
Девицы прибыли с нами на пароход. Вася сразу уволок их в каюту и долго уговаривал меня составить ему компанию в продолжение застолья.
- Ты посиди с нами, а потом - по обстоятельствам. С мастером я договорился. Стоять нам здесь еще несколько дней. Расслабимся немного !
- Вася, пригласи второго механика. Он любит такие знакомства ! Не верю я таким теткам ! Ведь охмурят, а потом совесть будет мучать ! А возможно, не только совесть...
- Ты у нас совсем на моряка не похож ! Неужели, кроме жены, тебя ни одна поморка не охмурила ?
- Поморки - другое дело ! Они, кроме, конечно, специальных архангельских профур, вот так, сразу на пароход не тащатся...
- Разные они, как и здешние - хихикнул Вася. Уж он-то знал поморок не хуже меня. Но, как же не похожи эти гостьи Василия на наших северных девчонок ! Прямо, лошади какие-то степные ! Нет, даже если...Это не мой вкус..
- Вася, ну не нравятся мне твои избранницы. Не мой это ассортимент !
- Когда есть хочется...
- Вася, ты что-то не то несешь !
- Ладно, тогда занимайся проблемой фекальных цистерн. Это я тебе официально поручаю. Они переполнены. Душевые закрыты, дерьмо уже в гальюнах скоро заплещется. А мореходы наши, заметил ли ? - в трюма гадить бегают. Ямку в щебенке копают и- вперед !
Иди к стармеху, вызывайте боцмана, решайте проблему ! За ночь ее надо решить !
На ночной вахте мы со стармехом и боцманом, аккуратно сняв пломбы с вентилей фекалки, понемногу выпускали фекальные воды в Волгу. А что было делать ? За весь период ожидания на рейде, фекаловоз к нам так и не подошел. Утром я доложил мастеру о содеянном. Кэп побурчал, снова взялся за микрофон "Акации" и снова безрезультатно возопил о необходимости сдачи фекалий. Ведь в реку мы выпустили всего несколько кубов жидкого дерьма и фекаловоз по-прежнему был необходим нам.
Через еще три дня пароход поставили под выгрузку на Стрелке. Боцман быстренько под моим руководством открыл два трюма. Впрочем, мое руководство было сугубо формальным. Боцман свое дело знал четко.
Пыльное облако окутало пароход. Выгрузка шла бойко. И за сутки с небольшим нас выгрузили. Василий в судовой жизни почти не участвовал, пребывая с девицами сначала на пароходе, а потом и вовсе исчез до конца выгрузки. Капитан молчал на эту тему. Вероятно, уже изучил за три года совместной работы своего старшего помощника досконально.
Дневник Ильи.
" Десятое мая. Шестой день вместе. В обед прошли Двинской Березник. Когда я лежал в больнице, мой сосед по койке, старый речной капитан -пенсионер, любил рассказывать о своей зазнобе, жившей в Двинском Березнике. Старик обладал великолепным чувством юмора и вся небольшая палата тряслась от смеха, слушая о незамысловатых приключениях бывшего ловеласа.
От Березника до Архангельска - половина пути. Я был на вахте и с любопытством смотрел на незнакомый берег, где бывать не доводилось, при том, что в прошлые навигации не раз проходили мимо. На берегу по-прежнему ржавел старый пассажирский пароходик "Виктор Гюго", о котором тоже упоминал капитан-пенсионер.
А одиннадцатого числа Она опять загрустила. Позабыты ласки и нежные слова. На камбуз не пошла и не обедала. Сидит на диванчике и смотрит в подволок. Голубые ее глаза не видят меня. Она не пойдет со мной в ЗАГС в Архангельске, это ясно, как божий день...
Двенадцатого мая мы прошли Орлецы и до Архангельска осталось 120 километров. Завтра придем. Когда я вернулся с вахты, она спала. Села на койке, улыбнулась заспанно:
- Вот я и переболела.Можно ехать домой !
- А заявление ?
- Его не будет.. Рано. Нужно подождать до августа. Жаль, что еще не пришла пора белых ночей. Когда я была маленькой, мне попалась книга о Белом море. О Соловках. И о поморах. Два брата были выброшены штормом на необитаемый остров. Братья погибли голодной смертью, но до последнего вздоха вырезали на доске, выброшенной морем, своего рода дневник. Люди, обреченные на смерть, сохранили в себе самое главное.
Мне было тогда десять лет. Я ревела три вечера подряд. Так жаль их было. Давай поселимся в Беломорье.... Знаешь, с тех пор с Беломорьем у меня связано какое-то сказочное чувство. Ведь с древних времен сюда уходили самые свободолюбивые, самые смелые. Самые честные и гордые. Те, кто не желал быть холуями и приспособленцами.
Она встала с койки, выглянула в иллюминатор, резко повернулась ко мне и вдруг прижалась нежно всем телом. Замерла на миг.
Оттолкнула меня. Продолжила:
- Я утром повздорила с рыжей матросицей, которая вечно молчит и смотрит на меня волчицей.
- Зачет ты так ? Настя - женщина скромная и тихая. У нее такой муж ! Добряк и умница !
- Она обозвала меня мочалкой штурманецкой !
- Вот так, ни с того - ни с сего ?
- Я пришла на камбуз, помогла Макароновне приготовить чай и сварила кофе. Макароновна открыла банку сгущенки, галеты принесла. И тут приходит эта чувырла. Я ей кофе предложила, а она стрельнула черным глазом и пробурчала, что кофе не любит.
Я выразила сожаление по этому поводу...
А она вдруг взорвалась: кофе, мол, пьют только бездельники. Я ей толкую, что вывод не по адресу. И вообще, грубость ее не украшает ! А она меня соплячкой обозвала. Ну, я и выдала ! Мол, всякая швабра с допотопного лаптя речного еще учить меня будет !
Сорвалась, в общем, с цепи.. А она, спокойно так: "Я швабра, а ты - мочалка штурманецкая !"
- Сходила бы, извинилась ! Полегчало бы..
- Мне как раз полегчало после стычки с этой кикиморой ! Заснула сладко-сладко..
- Даа, дела.
- А ты говоришь: плавать с тобой. Не смеши !"
Во времена пароходов бегал по Северной Двине агиттеплоход "Северянин". Прямо на ходу швартовался к буксировщику и экипаж парохода мог посмотреть художественный фильм или концерт профессиональных артистов. Не любили речники только лекторов- пропагандистов.Скучно было их слушать молодым парням.
