Пароход из Великого Устюга "Адмирал Нахимов" пр. 732 ) у культбазы СРП в Архангельске. 1960-е годы.
" Культбаза Северного речного пароходства размещалась на дебаркадере . Здесь всегда стояли плотоводы, что пришли с верховьев Северной Двины. Ожидали указаний диспетчера, отдыхали, получали продукты для коллективного питания. Делали мелкий ремонт. На колесных буксирах машинисты осматривали колеса, правили тяги, иногда меняли плицы. Здесь же задержался и плотовод Александра. Старший помощник провел Тимофея в каюту, извлек из холодильника бутылочку, сбегал на камбуз за закуской. Рассказал, что женился в прошлом году, есть дочь и теща с избой в Великом Устюге.
- Ну, давай ! - прозвучал классический тост.
Выпили по стопочке. И вспомнили про Илью.
За иллюминатором тихо струилась река, рявкали басовито буксиры, громыхали грейферы на причалах. В утробе теплохода приглушенно постукивал вспомогательный дизелек.
- Да... Погиб Илья совершенно нелепо. Цинка на палубе валялась... Запнулся... И скользко было....Странно. Парень ведь был опытный. Не салажонок.
Сано хрустнул огурчиком, помолчал.
- Давай помянем Илюшеньку.
Выпили не чокаясь. Помолчали.
Александр рассказал подробно, как искали Илью. Он тогда на другом буксире работал вторым помощником. Плохие вести по реке быстрее "Ракет" несутся....
Долго говорили. И об Илье - общем друге. И о жизни. О море и реке. О пароходах и теплоходах.
А когда традиционно перешли к " о женщинах на борту и вообще", когда вспомнили знакомых архангельских подруг, и подруг устюгских, Александр вдруг открыл стол, извлек оттуда две старенькие тетрадочки и молча протянул Тимофею:
- Хочешь почитать ?
- А что там ?
- Илюшкины тетрадочки. Интересно.
- Можно ознакомиться ?
- Только верни обязательно. Ты, конечно, тоже имеешь право на эти записки. Друг ведь. Но и мне они дороги... Ты у нас - писатель. Можешь самое интересное скопировать... Дома тетрадочки не храню. В них слишком много личного. Да и перечитал уже не раз...
Возвращать не торопись. Встретимся при случае. Вот мой устюгский адресок. Пушкариха. Знаю, пароходы твои в Устюг не ходят... Ну, здесь встретимся, в Архангельске. А то, приезжай к нам зимой. Вспомним годы золотые... Теща у меня, правда, скандальная. Не любит друзей моих на своей территории видеть. Да в Устюге есть где зашхериться. Сам знаешь...
Тимо рассматривал тетрадочки. Вот Есенин на обложке. Красивым почерком - стихи. Блок, Тютчев... Рисунки тушью. Любил Илья тушью рисовать. Под одним из рисунков: "Сухона. Курсант". На Тимо похоже. Деревенька нарисована. Любимая. Озеро.
Далее - записи. Иногда - каллиграфически аккуратно. Иногда - бегло, неразборчиво."
Последний раз редактировалось Vitalis Merta 06 дек 2018, 23:36, всего редактировалось 1 раз.
Виталис, огромное Вам спасибо за открытие интересной темы, за необычные публикации Ваших личных воспоминаний, фотографий, взглядов в прошлое, параллелей с настоящим !
yan писал(а):Виталис, огромное Вам спасибо за открытие интересной темы, за необычные публикации Ваших личных воспоминаний, фотографий, взглядов в прошлое, параллелей с настоящим !
Спасибо, Ян !
Сей опус был написан уже давненько и в 1980-е годы чуть было не увидел свет в карельском журнале "Север". Не случилось, наступили 1990-е... Потом был Живой Журнал, вдруг забанивший меня за симпатии к Украине... Надеюсь, в Круизнике выложить весь материал до конца...
"- Жаль, скоро уходим. Хотелось бы к тебе на пароход прокатиться, на бревноносец твой.
Интересно посмотреть, что из себя представляет теплоходик река-море. Сколько лошадок-то у него ?
- Тысяча четыреста. Два дизеля.
- Поболе нашего... У нас два как ваш один. А груза сколько берете ?
- Тысячу семьсот тонн.
- У нас по Двине устюгской постройки "Абхазии" бегают, так они две тысячи везут....
- А у нас в пароходстве "Сормачи" есть, они - трехтысячники... Да и не в грузоподъемности дело. "Волго-Дон" целых пять тысяч тащит, а в море его только до Выборга в летний период выпускают...
- Ты совсем уже оморячился. По мне, так нельзя оценивать речной теплоход его способностью в море ходить.
Река есть река. Давно ли ты на колесном пароходе Двину утюжил... Небось, настоящие моряки вас все равно за своих не считают....
- Эта тема требует еще одной бутылки....
- Я в кратком изложении. Вот прихожу я в Архангельск и неуютно мне здесь. Масштабы не наши. Морские транспорты непривычно огромны. Столько железа ! Мой идеал - теплоходик небольшой, чтобы был как автомобильчик... А твоя баржа, она все равно - баржа. Длинная и неуклюжая... Моряки вам в трубу плюют. Лихтерами самоходными обзывают..
- Сано, ты живешь в другом мире. Я, в отличие от тебя, уважаю любой флот. Везде люди работают. Все суденышки нужны, как сказано в детском стишке...
- Там про профессии...
- Мне интересно на этих пароходах. Я и море люблю, и реку не могу забыть. Первая любовь..
- Плавание твое не смешанное, а смешное. Слышал я о вас: " И моря не видели, и реку забыли.."
- Я ценю твой юмор, Александр ....Но смотришь ты на все глазами плотоводного провинциала....
- Обзываешься ?
- Знаешь, Сано, я стал по-иному на мир смотреть с тех пор, как в загранку пошел. К примеру, француз может запросто в шортах по городу гулять... А ты ? Вот одень шорты - и в Архару ! Или - крест на шею, и на мостик...
Кондовость двинская тебе мешает. Отсюда ощущение, что моряки в трубу твою плюют. А все - иначе. Вот у немцев бани есть. Общие. В смысле - и для мужиков и для дам. Моешься, а рядом юная красотка намыливается. Советским морякам, правда, туда бывать заказано. Но ты вдумайся: люди мыться пришли. И просто моются. И если даже красотка тебя интересует, ты виду не подашь. Ты - в бане. Кстати, у наших карелов большим грехом издревле считается в бане сношаться. И у немцев так.
- Дед рассказывал, что вологодские тоже раньше в деревнях всей семьей мылись...
- Ну, это когда было....."
Пароход - "генерал" Велико-Устюгского ССРЗ. Один из семнадцати устюгских.
" - Подожди минуточку. - Сано выскочил из каюты.
Через три минутки он вернулся с бутылкой водки.
- Зря ты это затеял. Мне скоро на пароход, у меня вахта в двадцать часов, - запротестовал Тимофей.
- Все равно на вахту тебя уже не пустят. Будешь каяться перед кэпом. Вы же под погрузкой стоите. Сам говорил, что в дождь пиломатериалы не грузят. Выгляни в иллюминатор...
Действительно, из черной тучи, закрывшей полнеба изрядно поливало. В такой дождь пиломатериалы не грузят и вполне можно договориться со вторым, он повахтит. Впрочем, под таким дождем весь хмель вылетит. Тимо готовил себя к неизбежности продолжения употребления....
- Ну, тогда я закончу мысль.
Тимофей похрустел огурцом и продолжил:
- По морям самый разный флот ходит. Есть посудинки еще меньше твоего, Сано, плотовода....
- Это мой-то плотовод маленький ? Не согласен ! Шестьсот сил ! Автоматика ! Ты посмотри, каюта какая !
- Да я не про то...
В борт толкнулся какой-то подошедший к дебаркадеру буксир. Рявкнул басовито. Тимофей ни слова не говоря помчался на палубу. Он сразу узнал этот сиплый гудок паровичка, это похлопывание плиц... Устюгский пароход пришел...
Действительно, к культбазе подошел большой буксирный пароход.Из тех, кого на Северной Двине называют уважительно "генералами". Не все, правда, "генералы" названы именами генералов. Есть среди них совсем и не полководцы даже. "Бабушкин", к примеру. Или "Братск"...
Вслед за Тимофеем на палубу вышел и Александр:
- Приветствую земляков ! Иваныч, у меня вот гость, в Устюге учился. Нет ли у вас его однокашников ?
Сано назвал годы учебы, группу.
- Нет, этого году нету. У нас сейчас в основном из школы комсостава народ. Из речного выпускники на дизельные идут. Никто на пароходах из молодежи не задерживается... Вот и друг твой, наверное, не на пароходе работает уже..
- Мой друг вообще не с этой стороны в Архангельск приходит.....
- С неправильной, значит, - улыбнулся капитан "генерала". - Настоящие водники сверху должны в Архангельск приходить.
- Да он и не настоящий. Гибридный. И пароход у него - река-море. Вот в царские времена орел такой был- с двумя головами. Тяни-толкай...
- Ладно, язва. Можно, я по Вашему пароходику прогуляюсь ? Скучаю по Двине, особенно по "генералам"..
- Прогуляйся.. Скучаешь... Так ведь возьми, да и вернись на Двину. Нам работники нужны. Штурман ?
- Штурман. Но без совмещенки... Поздно возвращаться. Да и пароходы двинские скоро спишут. А дизеля я не люблю. У нас вот нет совмещенки. Я просто штурманец. И в машину меня совсем не тянет. К дизелям орущим. Испорчен я паровыми машинами...
- Во, выкрутился. Небось у моряков работаешь ?
- Да не у моряков он, - продолжал ерничать Сано. - Говорю же - он двуглавый. Как царский орел. Река-море.
- Небось, в загранку ходишь ? - как-то кисловато поинтересовался капитан паровика.
- Ходим. Сейчас на ФРГ грузимся. Пиломатериалы.
- Ну тогда тебя на Двину не заманишь,- грустно подвел итог капитан "генерала" и ушел вниз с мостика, в каюту .
Тимофей прошел с Александром по пароходу. Все здесь напоминало о той, теперь уже далекой двинской навигации.
Банька, где всегда с избытком было пару. Смешные гальюны с "выхлопом" прямо в реку. Тесный камбуз с дровяной плитой. И машина паровая. Наклонная. Четыреста пятьдесят сил... Могучие цилиндры низкого и высокого давления. Тот, что низкого - метр в диаметре. Почти бесшумные насосы - донки. Теплый ящик: мыли такой как-то целый день. Угваздались, как черти-кочегары в аду. Огромный жаркий котел, в нем восемнадцать атмосфер пара и ревущие форсунки... Знакомое, привычное. Но мелькнула мыслишка: возвращаться сюда работать все же не хочется. "Никогда не возвращайтесь в прежние места". Это еще со школьной парты в память врезалось.... Как мудро подмечено поэтом.
На смену паровым колесным плотоводам в 1970-х на Северной Двине приходили дизельные буксиры. Заканчивалась эпоха парового флота, но старички-паровички еще работали на реке до середины 1980-х годов.
После ностальгической экскурсии по колесному буксиру, друзья вновь вернулись в каюту Александра.
- Может не будем вторую начинать ? - робко поинтересовался Тимофей.
- Мы же еще про совместную баню не закончили.... Вот даст кэп команду отходить, тогда и распрощаемся. Ты мне про красавицу в бане не рассказал !
Александр потянул за язычок пробки и ловко распечатал вторую бутылку. Наполнил стаканы. Выпили.
Молча пожевали тушенку.
- Я тебе про баню для примера рассказал. Не был я в такой бане. И не скажу, кто из наших был. Нельзя туда советским морякам. Нам много чего нельзя... Не думай, что загранка так уж заманчива в этом плане. Все в конечном итоге приедается. В рейсе часто детство вспоминаю. В деревню хочется. Хотя и понимаю: там тоже жить невозможно. Угроблена нормальная жизнь. Понимаешь меня ?
- Понимаю, Тимоха. Ты все же про баню...
- Да отстань ты со своей баней. Я лучше про пароходы. В связи с баней. Мы как-то в Баку стояли рядом с пароходиком, на котором еще, наверное, бакинских комиссаров возили расстреливать...
- А как вы в Баку попали !?
- Линия у нас в прошлом году была такая. Бремен- Гамбург - Иран. Пехлеви, что на Каспии. В Баку границу закрывают - открывают.
- Ну и что там комиссары ? Там тоже такая баня есть ?
- Пристал ты со своей баней ! Я, как любитель старых пароходов, к ним, то есть к бакинским мореходам, не к комиссарам, к мореходам ! на экскурсию напросился. Печальная картина. Грязно, тесно. А ведь морской пароход, в загранку, в Иран этот самый ходит ! Бакинцы рассказали, что на него не пробиться работать: только по блату. А вот есть у них еще хлопколесовозы. Поболе того теплоходика, на котором я работаю. По Каспию бегают. Мощные, большие. Но без визы. Туда очереди нет.
- Ну к нам на плотоводы тоже очереди не наблюдается....
- Получается, дело не в самих пароходах. Много всяких суденышек по морям и рекам ходит. И посмеиваются над всякими неприглядными плавсредствами либо салаги зеленые, либо недоумки. Я имею в виду злой смех. Юморят все мореходы друг над другом. Это - традиция...
- Давай еще хряснем !
- Упьюсь я тут у тебя. Спишут с парохода...
- К нам придешь. У нас не спишут. Пароход новый. Плоты большие. Двина знакома... Эх, "мы с товарищем работали на Северной Двине !"
- Слушай дальше ! Связь с баней в том, что на пароход люди работать идут. И все. Как в баню - мыться. Без совмещения с публичным домом !
- А ты в публичном доме был ?
- Какой публичный дом ! Нельзя туда советским морякам... Сразу на Двину пойдешь работать !
- Во ! У нас лучше. И в публичный дом нам можно. Не спишут ! Хочешь, я тебя в Архаре свожу... Я знаю...
- В другой раз. Пока мне все же на река-море больше нравится. Карелию люблю. Ты был в Карелии ? То-то !
Приезжай, я тебя к нам в пароходство устрою. Будешь по Онежскому озеру плоты таскать. Там воды много. Тоже интересная работа... "Ладога - Онего, карельские моря !", как напевал наш капитан на буксире... Я ведь после Устюга целую навигацию на онежском буксире оттрубил...Интересно все было ! Как тебе в той бане ! Все в новинку. А Онего, знаешь какое красивое ! Но, увы, пресыщаешься всем. Под конец навигации и поднадоело уже.
А потом, знаешь, везло мне как-то... Морской ценз в Беломорск поехал зарабатывать. У нас ведь два диплома: морской и речной. Для морского нужен чисто морской ценз - пятнадцать месяцев. Целое лето с Белым морем знакомился. Кемь, Кандалакша, Мезень, Умба.. Поморы... Какой народ интересный ! Варяги !
- Хочется и мне иногда по Двине в море сбегать. Не пускают. И ничего я уже в жизни моей не поменяю... Жена, теща... Эх, "месяц мы в затоне простояли, а потом нам баржу с солью дали !"
Наливай !
- Да, накушались мы с тобой, однако. Где гитара твоя ? Ты же Высоцкого так здорово в училище пел !
- Утонула гитара... Новую куплю. Уронили ребята ее по-пьяни в Двину, понеслась она по волнам. В твое Белое море....
- А я, Сано, буду пока на река-морных суденышках трудиться. Вперед не заглядываю, но в глубине души - мечтаю в настоящие моря сходить.В смысле - в океан.. Хотя, пока еще и здесь интересно. Тяжело, конечно. Постоянные узкости, каналы, швартовки. На Волге - как на автобане движение. В Неве - мосты. А у буржуев иногда с досками этими в такой огород загонят разгружаться, там воды - только для лягушек.....
- Наливай ! "Пойдем милая за баню.... Я тебе заавтобаню !"
Теплоход класса река-море типа "Морской" под погрузкой пиломатериалами. Порт Кемь на Белом море. 1960-е годы.
- Значит все же ты больше моряк, чем речник, - пьяненько улыбнулся Александр. - И досковозы для тебя тоже очередная ступенька... А ведь морские пароходы тоже доски возят. Вон их сколько в Архангельске грузится. "Эх, Архангельск - жемчужина у моря... треска, доска, тоска и водка нам на горе !"
- Я раньше про Одессу слышал, что она -жемчужина...
- Архара - тоже жемчужина ! Но Устюг я больше люблю. Устюг - мой родной город. Это ты у нас моряк. Весь мир тебе - родина ! А я - из Устюга. И Архара для меня - дальнее плавание.
- Сано, ведь ваши устюгские тоже в свое время мир посмотреть рвались. До Америки добрались... Дело не в том, из Устюга ты или из Ленинграда.... Мне и Ладога люба, и по Бремену я гуляю с удовольствием. Поприелась, правда, загранка, но новые страны еще с любопытством посещаю... Белым морем с радостью хожу - из Беломорска в Двину. Здесь - как дома. Рейсы такие мой кругозор расширили, мир другими глазами вижу. Ведь прав я ?
- Тебе бы замполитом работать. Агитатором. У вас ведь есть замполиты ?
- Есть. Только на судах загранплавания они первыми помощниками капитана называются. Или помполитами.
- А у нас первый помощник, это первый штурман. Старпом. Вот я, например...
- Да, Сано, тут у речников и моряков - путаница. На река-море принято первого штурмана, как у моряков, старшим именовать. А про помполитов могу под занавес интересный случай рассказать.
- Валяй ! Только взрогнем сначала !
- Был у нас на "Балтийском" боцман Ваня. Стояли мы в Висмаре, в ГДР. А по корме у нас стоял литовский лесовоз. И назавание-то у него тоже литовское какое-то было.
На морских судах есть маленькие магазинчики. Ну, Ваня и решил валюту сэкономить, сигарет купить не в городе, а на соседнем пароходе, за рубли. С Ваней еще пару матросиков увязались.
На литовце у трапа - дядечка в белой рубашечке. Без знаков отличия, но повязка комсоставовская. Бывает. Матроса куда-то услал, сам у трапа и торчит.
"Трешник" значит. И по времени несения вахты "трешник" получается", - Ванечка так рассудил. Третий помощник, капитана.
- У нас только на пассажирских "трешники" есть !
- Да знаю я, Сано ! "Плавали - знаем ! " Ты слушай, если интересно ! А то, я пошел ...
- Рассказывай, мы еще бутылку не допили. Наливай ! "Шел я лесом, видел чудо, чудо рыжики вАрит !"
- Ладно. Спрашивает его Ванюшка:
- У вас покурить можно купить в артелке ?
- В принципе, можно. Мы в Союз идем. А вы кто ?
- Вон, впереди вас стоим. Теплоходик река-море.
- А..а.. Это интересно ! Проходите, пожалуйста..
Вызвал он матроса к трапу, а сам повел ребят в артелку, купили они сигарет, а трешник их к себе в каюту приглашает. И все интересуется: " А как оклады у вас ? А команда большая ? А куда ходите, кроме ГДР ? А сил сколько у машины ? А порт приписки, пароходство ? А зимой где работаете ? А сколько таких судов в пароходстве ? А дипломы у штурманов какие ? А у механиков ? А по реке не трудно плавать ?
И далее - все в этом духе... Ребята отвечают подробно, знания демонстрируют. Вот мол, мы хоть и из речного ведомства, а не серость какая-нибудь из чувашского землечерпательного пароходства ! Мы, мол, карельские мореходы из славного Беломорско-Онежского пароходства !
И вдруг дядечка спрашивает:
- А помполит у вас есть ?
- Да есть, возим БАЛЛАСТ, - Ванюша эдак весело отвечает...
Дядечка сраза погрустнел, интерес к ребятам потерял, попрощался как-то прохладно... Вышли парни в коридор. А надо сказать, когда в гости шли, свет в коридоре не горел. А теперь - включили. И на табличке, что над дверью Ванечка ясно прочел: "Первый помощник капитана". То есть - помполит. БАЛЛАСТ, значит, по Ваниному определению...
- Ну, повеселил ты меня, Тимоха ! Давай-ка по последней. Илью помянем еще раз. Ты тетрадочки-то его почитай. Вот любовь, так любовь ! Не в пример мне.. Там - романтика. А у меня - тешша !
В этот миг по громкой связи Александра пригласил в рубку капитан и друзья распрощались....
А еще через двадцать минут буксир с отдыхающим в каюте первым штурманом уже торопился за караваном барж с углем на Котлас.
Милое Кубеноозерье.
После той архангельской встречи Тимо частенько доставал тетрадочки, начинал читать... Но только здесь, в тихой деревушке на берегу синего озера, он увлекся. Ведь и события, что описаны были Ильей, начинались здесь, на берегу такого небольшого в сравнении с тем же Онего, но такого знакомого и близкого Кубенского озера. Озера, по которому Тимофею так и не довелось до сих пор пройти на настоящем пароходе....
Из записок Ильи.
" Десятое августа. Собираюсь на озеро. Уже 11.30. Тепло и снова будет жаркий день.
23.15. Весь день провел на озере. Она пришла. Мы были знакомы и раньше. Как говорят, шапочно. Учились вместе в Новленской школе, но в разных классах. Сейчас она живет у матери, тоже в отпуске. Тоже устала от города и рада побыть одна в родительском доме, в соседней зеленой деревушке у реки Шитробы. Я встретил ее три дня назад, в нашем клубе. Поболтали. Проводил до дома. Всего-то километр...
Договорились сходить вместе на озеро, но ее не было два дня. И вот сегодня - пришла.
Мы бродили среди приозерного кустарника, валялись на песке, купались и снова тихо кружили среди огромных кустов ивняка, босиком, в купальной амуниции. Ноги наслаждались чистотой почти белого песка, шелковой нежностью прибрежной травы, необычным ковром из выброшенного штормами на берег тростника.
В ней затаилось что-то странное, какая-то загадка. О себе рассказывать не хочет. Мол, жизнь и в городе скучная. Работа, общага и снова - работа. Живет в питерском пригороде. Много читает. Любит стихи. И не любит Есенина.
Какая-то жестокая озлобленность иногда рождается и тут же исчезает в пронзительно синих глазах. К определению "белокурая" так и липнет пошлое "бестия". Или это задушенная до полусмерти жажда любви ? Уничтожаемая разочарованием ?
Я читаю ей Есенина. Мне нравится Есенин, не пошлый и пьяный в "Москве кабацкой", а деревенский, наивный, еще не испорченный городом и политикой.
"Я покинул родимый дом, Голубую оставил Русь. В три звезды березняк над прудом Теплит матери старой грусть".
"Матери старой грусть.." - повторяет она. Скоро и я стану старой. А матерью - вряд ли.
- Все женщины становятся матерями.
- Не хочу. И вообще, твой Есенин тоску наводит ! И так жить тошно...
- Ты ведь и не жила еще. Девятнадцать лет - это только начало...
- А что впереди ? Замужество ? Тряпки, пеленки, кухня. В общаге. Проблемы...Одна жилищная чего стоит ! Помоталась по общагам, насмотрелась. Почему в деревне все так плохо, кроме родительского дома и природы ! Ненавижу Ленинград ! С его буржуйским центром и серыми окраинами для нас, работяг....
- Трудности и существуют, чтобы учиться их преодолевать...
- Странно. В твоей голове так непонятно перемешано увлечение Есениным и такой вздор !
- Почему вздор ?
- Ты посмотри, во что превращаются деревни в округе ! Старики да старухи, избы без стекол, крапива у крыльца...Это же преступление ! Люди здесь веками жили !
- Естественный процесс. Страна набирает индустриальную мощь. Мы первые в космосе. Мы имеем мощнейшую армию. Мы строим новое общество. А деревни- пережиток прошлого. Их жаль, конечно. Но вот и ты не хочешь жить в деревне...
Она остановилась, резко повернулась ко мне, внимательно посмотрела в глаза:
- Мне казалось, ты умнее. Вот Тимоха из Карелии приезжал. Он там в загранку на практике пошел. Про Финляндию рассказывал... В Финляндию хочу !
- Тимоха со своими рассказами о буржуях допрыгается. К нам на Сухону пойдет работать ! Он, конечно, парень славный. Но болтун. А болтун - сама знаешь для кого находка...
- Она молчала. Замолчал и я. В лесочке на пригорке заливались птицы. В траве трудились шмели. Кровопийцы-оводы изредка нарушали идиллию. Мы молча вышли к воде.."
Кубеноозерье. Картинка из далекого детства.
Из записок Ильи:
"- Прости. - Она снова посмотрела мне в глаза. - Я всегда так. Хамлю. Но обидно. Дома так хорошо. Но как здесь жить ? Работа в совхозе тяжелая и грязная. Досуг молодежи - сам видишь - ноль. Бездорожье. В магазине - хлеб да резиновые сапоги. И водка. А в городе - нет жилья. И все чужое. Озлобленность, хамство, дикость. Там, дикость, не в деревне !
В Ленинграде я познакомилась с иностранцем. Нет, не по любовной части. Так, в кафе мороженое вместе ели. Ну и встречаться там стали. Он по-русски хорошо говорит. Швед. Принес интересные журналы, в гости приглашал. Я дура, отказалась. Впрочем, добром бы это не кончилось....
Так вот, это он мне словно глаза открыл. Я, конечно, крамольные вещи тебе говорю... Наша система преступна. И аморальна. Нас обманывают, нам лгут. Люди, сулящие нам светлое будущее, живут, как не снилось египетским фараонам... Ты вот плакался, брюк купить не можешь, курсантские носишь, А у них - все без проблем.
Мама живет в старой избе, крыша течет, ремонт нужен. Я мужиков наняла, сделали...Но неужели старая женщина, колхозу - совхозу сорок лет отдавшая, не заслужила хоть на закате жизни лучшей доли ! Ведь пенсия у нее - 25 рублей !
- Стране еще трудно. Война много бед принесла. И сейчас на оборону колоссальные деньги тратятся...Шведу твоему легко говорить. Его страна уже полтора столетия с гаком не воюет.
- А наших-то в каждую дырку кто заставляет нос совать !
- Да, крепенько тебя швед обработал. Зря ты ему в любви отказала. У них ведь там и любовь другая, более усовершенствованная... Тимоха с его хвалебными речами о Финляндии на твоем фоне выглядит бледновато...
- Пошли купаться, а то поругаемся !
И все же у нас много общего. Я сам иногда сомневаюсь... Она, конечно, в Питере своем деревенскую простоту-то пообтесала. Да еще и со шведом общается. А что я ? В училище нам вколачивают взгляды на жизнь более простые.
А если она права ?
Когда она собралась домой, я поцеловал ее. Губы у нее сухие и равнодушные.
11 августа. В первом часу дня я зашел к ней и мы вместе пошли к озеру. Опять купались, валялись на горячем песке, целовались. Ночью я проснулся оттого, что почувствовал на щеке ее волосы. Осязаемый сон, сон, близкий к яви. У нее белые льняные волосы, очень мягкие. А губы ее были сегодня добрее. Больше мы с ней на вчерашнюю тему не говорили...
Я влюбился ?
13 августа. Сегодня я уезжаю. Сейчас 13 часов. Автобус в семнадцать. Мы были вместе вчера весь день и всю прошедшую ночь. Днем - на озере. Забрели в какие-то совершенно глухие джунгли на берегу. Потом - клуб, кино. И сад. Смешно. Мило. Неповторимо. Прощальная бутылка мятного ликера осталась почти полной. Мы сидели под яблоней, говорили и говорили. Впрочем, говорил в основном я. Рассказывал про пароходы, про Северную Двину, про Архангельск. После службы пойду в высшую мореходку. Двина хороша, но мир так огромен. Я уже сейчас по хорошему завидую Тимофею. Он был почти во всех странах на Балтике и Средиземке...
Потом мы брели проселком, опять целовались.. И я вдруг ощутил явственно: мы никогда не будем вместе. Никогда ! Да, я влюбился. Тяжело и надолго. Но судьба разлучит нас немилосердно и навсегда !"
