Озеро блестело отраженным солнцем. Тимо закрыл тетрадь, положил на нее вымытый озером плоский камень и пошел купаться. Вода обняла его нежно и властно, защекотала ноздри, освежила тело, утолила жажду. Тимо знал, что вода бывает совсем другой: обжигающе ледяной, уничтожающе жестокой, равнодушно- удушающей.
Тимо тихо плыл в озеро и думал, что ему тоже уезжать тринадцатого, о странном этом совпадении теплого августа и даты отъезда, о том, что ему не с кем было ходить к озеру и о девчонке с берегов далекого Белого моря.
Тимо думал о том, как в дальних зимних рейсах сделает из дневника Ильи повесть, посвященную другу и отнесет ее в редакцию петрозаводского журнала "Север". Или в " Punalippu" - там его повесть возьмут точно, но вот перевести все на финский язык у Тимо вряд ли получится.... Да и читателей, знающих финский язык даже в Карелии маловато....
Лучше - в "Север" все-таки....
Впрочем, все это случится не скоро. Пройдет много лет. Пять, например. А это - целая вечность....
Из дневника Ильи:
"Мы прощались долго. Руки сами ползли куда-то в горячие закоулочки ее сильного тела и мне показалось, что она станет моей. Но она вырвалась резко и отвернулась. И опять мне подумалось: мы никогда не будем вместе ...
Погода посвежела и ночью закапал дождик. Лето закончилось неожиданно резко. Сразу вспомнилось : уже почти половина августа и в наших северных краях в это время обычно не жарко. И часто - дождливо. Скоро ветер погонит золотые листья и пахнёт севером. Сиверко напомнит о себе.
Купальный сезон закончился. Утром в дыхании ветра - он самый - свежий сиверко. Злая старуха Лоухи гонит стылую осень в наши края... Так говорит бабушка Тимофея, у которой мы гостили однажды в деревушке на Ладоге.
Я уезжаю. Утро. Грустно. Меня всегда тянет в эту деревушку, где нет уже той веселой компании, парней и девчат - девок. Только я и она. Прядь ее волос у меня на столе. При прощании она сказала мне, что скоро выйдет замуж. Не за меня. Мне еще год учиться, а потом служить. Хорошо Тимо, в Петрозаводске в училище есть кафедра: вся служба - сорок пять суток. В Устюге кафедру отменили давно и теперь к почти четырем годам учебы добавляется три года службы в славном ВМФ.
И посему - за меня не стоит выходить замуж. Я - "зелень подкильная".
"Прощай, моя березка..."
Из дневника Ильи: "В городе она ждала меня на автовокзале. Я уехал из Вологды в 23.10. Она провожала меня и я все время думаю о ней.
"Поступь легкая, нежный стан.."
А еще у Левушкина: "Мне лицо твое, плечи, груди, мне дыханье нужно твое.."
Пятнадцатое августа. Котлас. Лименда. Мне повезло. Наш пароход поставили на котлочистку, а с самоходки -"немки" "Вирма" списали моториста. И отправили в наказание на наш пароход, чистить котел. А меня перевели на "Вирму".
Ему повезло. Но, черт побери, от судьбы не уйдешь ! Через год он закончит училище и снова окажется на плотоводе - колеснике. И плот, роковой плот, будет причиной его гибели. Илья уйдет в черное стылое масло двинской воды прямо в равнодушный бег тяжелого гребного колеса. И далее - в небытие того мира, о котором мы ничего не знаем. Да и существует ли тот мир...Бестелесный, бесстрастный.
А изуродованную оболочку юного Ильи, так и не найдут.Исчезнет его плоть, все, что полюбила девушка-загадка....... Ведь полюбила же, полюбила ! И тело и душу ! Но что есть душа без тела ? Молодость любит тело.... А душа, если она и существует, улетает далече и ничем себя не проявляет...
Илья проработал на "Вирме" три последних месяца навигации. Маленькая озерно-речная самоходочка дважды побывала за это время в городе на Неве, в городе, где жила Она. И была их встреча. А "Вирма" осталась зимовать и ремонтироваться в Петрокрепости....
Тимо не утерпел и пролистал тетрадь до конца.
Ведь он тоже был тогда в Ленинграде. Он не знал тогда ничего о любви Ильи. Он побывал у тетушки Тамары и узнал, что его славная питерская бабушка приболела. И отправился к ней.
" Шестнадцатого августа мы вышли в рейс на Сокол. Я никогда еще не ходил по Сухоне как речник. Только в качестве пассажира, когда добирались мы в Устюг, поступать в училище. Высоченные близкие берега. Узкий фарватер и стремительное течение в Опоках. Я сдал вахту и пишу ей письмо :
"Этим летом я встретился с милым и дивным. Это был миг. Всего несколько дней. Я влюблялся уже несколько раз... Какой курсант не влюбляется ... Я провел в стенах училища уже три года. Еще семь месяцев - и я стану судоводителем. Жаль, забреют в армию... Еще на три года.... Сумбур мыслей. Черновик письма. В тетради. Как написать так, чтобы она поняла .... Липкая сладость отборного сочинительства... "Забреют" ! Тьфу ! Ну конечно, призовут защищать Родину ... Скажет: лицемер ! А ведь надо про это написать. Впрочем, зачем ? Она ведь не собирается за меня замуж....
Во мне жила до этого греховная жажда непостоянства и распыления чувств.... Черт ! Все ! Спать ! Пишу какую-то фигню !"
"Особым успехом у девчонок я никогда не пользовался. Если и была в меня влюблена какая-нибудь скромнушечка, мне об этом известно не было. Мимо мелькнувшие танцульные куропатки не в счет. Любившим же меня без моего ведома я очень благодарен. Спасибо им. Искреннее.
Однажды у бабушки, когда в избе никого не было, забралась ко мне на полати милая рыжая Галка. Тихо целовала меня долго. Молча. И так же молча сползла вниз, убежала. А утром она уехала на учебу. И виделись мы потом мельком. Но помню я о ней. Помню. А ведь это не любовь.... Или любовь ?
Эта любовь из августа, она необычная. Впрочем, откуда мне знать ? Она взрослая или все же детская еще ? Награда или наказание ? Обуздает ли она мою мятежную натуру ? Мои стихотворные мечтания ? Или я снова сочиняю красивую сказку ? Возможно эта любовь необычна именно тем, что в ответ - холодные не жадные поцелуи... А ведь до сих пор помню, как жадно целовала меня Галка. И волосы ее пахли сладко как летний луг в бабушкиной деревне....
Интересно, вот пройдет лет эдак десяток. Буду ли я таким же утомленным жизнью, как Есенин ? Писал он, когда еще и тридцати ему не было: " Увяданья золотом охвачен, Я не буду больше молодым..." Быстро состарился... И со мной так случится ?
Но несколько теплых дней августа я никогда не забуду. Впрочем, я помню благодарно и рыжую томную Галку....
Мы, конечно, расстанемся. Тихо и больно. А потом, все ведь может случиться, я встречу ее через много лет. И она тихо улыбнется мне.
В реку падают стылые дождинки. Осень. За бортом медного оттенка, совсем как Галка, равнодушная как Она, свежая ранняя осень.
Ты прости, что я редко пишу тебе. Пишу, на самом деле, я каждый день. В свою тетрадь. И только малую толику графоманских писаний получаешь ты в письмах.
Мы мало стоим. Рейсы дальние. Говорят, зимовать будем в Питере. Я обязательно приду к тебе. Жаль, что после практики мне придется ехать в училище, в далекий от тебя Устюг. "
"Так и не решился Илья попробовать перевестись в Петрозаводск, - подумал Тимо. - А ведь звал я его... Конечно, взяли бы его на курс младше... Зато служить бы после училища не поволокли. .... И жив бы остался. Впрочем, от судьбы, говорят, не уйти... Надо бы повидать его грустную пассию... Помню ее в деревне. Нелюдимая она была какая-то всегда....
Из записок Ильи:
"Чтобы писать тебе, нужно отключаться от всего прочего. Ничего не видеть и не слышать. А такие минутки на пароходике очень не часто бывают...
Сегодня был сон. Приходила не Ты. У гостьи тоже были светлые пшеничные волосы и говорила она с каким-то странным акцентом. Искажала русские слова. Потом незнакомка поцеловала меня. Поцелуй был жгучий и неожиданный.
Затем - Твои глаза. Ты ничего не сказала, Ты взяла лист бумаги и крупно написала: "Август. Озеро. Джунгли. Ликер. Солома."
Джунглями она называла заросли кустов, куда мы как-то забрели у озера. Она заупрямилась тогда и стала пробираться через кусты напролом. Кусты становились все гуще, но Она не отступала. Выбрались мы на дорогу с разодранными в кровь руками и упали в копну соломы на краю поля. Просто упали.
Сегодня 10-е сентября и мы стоим в Вытегре. Впереди - синее огромное Онего. Еще одна моя мечта исполнилась. Наша самоходочка прошла по озеру моего детства и я долго смотрел в бинокль на милую нашу деревушку, такую уютную и знакомую...Там пустеют дома. Безвозвратно уходят старики. А нас носит по свету гулкий ветер эпохи. Она была права..."
Теплоход "Морской -16" Беломорско-Онежского пароходства на Онего. Сентябрь 1969 года.
Из записок Ильи:
"Вот и осень наступила. Тринадцатое сентября. Наша "Вирма" пришла в Петрозаводск. Нас долго не выпускали в Онего: таким судам, как "Вирма" в Онего и Ладогу разрешают выходить до первого сентября. Онежское озеро для меня - море. Трудно описать чувства от встречи с ним. Огромный сине-стального цвета простор поразил размерами. Куда там нашему Кубенскому озеру до озера Онежского ! Впрочем, Тимофей рассказывал, что Ладога еще больше.
Далекий синий берег справа удаляется, а левого - нет в пределах видимости. Капитан сделал на настоящей морской карте прокладку курса и время от времени бегает на верхний мостик к главному компасу....
В Петрозаводске я сразу отпросился в город. Красивый чистенький Петрозаводск очень понравился. Тимо не преувеличивал, рассказывая о столице на Онего. Местные речники в порту очень похожи на архангельских моряков .
Рейсы в загранку делают свое дело. Я еще в Архангельске заметил, что моряки, это "горожане" водного транспорта, а речники - "сельские жители". Даже форменная одежда моряков несет в себе это отличие. Хотя, как рассказывал наш "морской волк" Тимо, на двинских буксирах народ и добрее и душевнее. Впрочем, как и в деревне, если сравнивать с городом...
Купил в Петрозаводске газету "Водник Карелии". Рубрика "Где находились наши суда" - тоже, как у моряков. Наш "Речник Севера" такую информацию на дает. Даже по таким далеко бегающим самоходкам, как "Вирма". А петрозаводские суда в начале сентября: Норчепинг, Бремен, Рига, Специя, Латакия, Хельсинки, Висмар, Антверпен, Лондон.... Им бы еще имена ладные, красивые. К сожалению, большинство судов смешанного плавания - с номерами. Как автомобили или паровозы. "
Тимо в тот год зарабатывал морской ценз в Беломорске. И даже мог встретиться с Ильей в карельской столице. Но не встретились они. Тимо вспомнил, как приехал в Беломорский морской порт, как попросил кадровика дать направление на пароход, который ходит только в море. Никаких каналов ! Ему нужен морской ценз. Из-за нехватки оного, многие выпускники их специальности даже после окончания училища работают матросами. Особенно те, кому не повезло, кого отправли на якобы суда река-море, бывающие в этом самом море раз за навигацию. Проходил в прошлом году Тимо на таком плавпрактику. Хороший пароход. Но, как любил напевать его капитан: "Ладога - Онего - карельские моря !". Моря-то они моря, но ценз морской на них не идет. А ходил тот пароход именно по Онего и Ладоге. Лишь один раз пробежался до Соловков. Капитан, уверенно себя чувствовавший на самых больших озерах географической Европы, в прибрежном морском плавании вдруг замельтешил, и если бы не старпом - бывший рыбак из Мурманска, неизвестно, как закончился бы тот рейс на знаменитые острова Белого моря....
А в Беломорске невозмутимый кадровик предложил:
-Есть место на "Балтийском - 18". Он в Калининграде. Поезжай !
- Не хочу !
- Ты зачем приехал ? У нас от "Балтийских" практиканты не отказываются. На "Шлюзовой" захотел ?!
- Вон из-за причала труба торчит. Пароходова. Мне ценз морской нужен как можно быстрее. Хочу сразу после училища штурманцом пойти в загранку. А "восемнадцатый" половину времени рейса в канале и в реках проводит. Не успею ценз заработать...
- Да... Курсанты этот паровичок избегают категорически.
- А я хочу на нем поработать. Во-первых, он только в море работает...
- А во-вторых, там одни алкаши прописались...
- Я не употребляю без меры. Пройденный этап. Это мой третий пароход будет. Люблю паровички. Скоро они исчезнут и хочется запомнить навсегда этот флот...
- Ишь, романтик выискался. Лады, вот тебе направление на "Ерофея". Если не сопьешься, ценз заработаешь.
В Беломорском морском порту . Последний паровой буксир порта. 1973 год.
Тимо в Беломорске.
Инспектор резво выписал Тимофею направление на буксир и через 15 минут парень спрыгнул с причала на тесноватый бак "Ерофея".
Капитан посмотрел документы, хмыкнул удовлетворенно:
- Даже боцманом работал... А сейчас почему матросом ? Капитан сам был "из боцманов" и к должности этой относился соответственно.
- Мне судоводительский морской ценз нужен. А боцманам он не идет...
- Курсант ?
- Да, третий курс.
- А я уж подумал, за винцо из боцманов разжаловали. - Лысоватый матрос растаял в ехидненькой улыбке.
- Не угадал.
- Все же разжаловали ?
- Было дело.
- И за что же ?
- Пароход сломал.
Капитан убежал вверх по трапу, а к Тимо подошли еще двое из экипажа.
- Как сломал-то, расскажи !
- А пополам !
- Заливай !
- Ей богу ! Разве не слыхивали, как истинные боцмана пароходы ломают ?
- Не-е... А как ?
- Да идем намедни из Мурманска. Район закрыт для плавания гражданских судов. А мы прем - план превыше всех закрытий !
И вдруг мастер с мостика в матюгальник вопит: "Боцмана в рубку !!!"
Несусь быстрее баклана. Отвел он меня в сторонку и шепчет:
- Боцман, посмотри вправо ! - И бинокль протягивает.
Смотрю. Рыбина какая-то большая плывет ! Пузыри за ней дорожкой. Движется рыбина прямо нам в борт...
- Что это, кэп !?
- Торпеда !- шепчет мастер... А у тебя все матросы на палубе крышки трюмов красят ! И мотористы им помогают ! Погибнут все !!! Срочно всех к шлюпкам ! Да без паники !
Времени на раздумья нет. Кричу им прямо с мостика: "Мужики ! Все шлюпки спускать ! Шлюпочная тревога ! Учебная !!!
Они на шлюпдек взлетели, а я им:
- Шлюпки к спуску приготовить и на меня смотреть ! Я вам фокус покажу ! А мастер с мостика кивает одобрительно.. Мол, главное, чтобы торпеду они не заметили !
Я им и говорю:
- Мужики, спорим, что я сейчас болтом нерукотворным пароход пополам расколю !?
Удивился народ и заглушил меня гомерический хохот:
- Ну и заливать ты, боцман !!"
Последний раз редактировалось Vitalis Merta 13 авг 2014, 22:14, всего редактировалось 1 раз.
На Белом море в районе порта Кемь. Август 1973 года.
Байки бывшего боцмана. Рассказывает Тимо:
"Все сюда смотрите !!! - кричу я им. Извлекаю Болт Нерукотворный , оттягиваю и хрясь по палубе ! Тут грохот, шум, треск, пароход накренился, корму от носовой части оторвало. Быстренько эдак, вода в место разлома понеслась. Тонем !!! Шлюпки, естественно, спускать некогда. Плотики спасательные столкнули и сами в воду. Плывем к плотикам. Стремительно все произошло, но мы с мастером, как и положено, последними в купель эвакуировались, последними, следовательно и к плотикам выгребаем, жилеты на нас, как и положено, спасательные. Мастер поотстал немного и пытается меня догнать. Кулак показывает. "Подождать просит !" - думаю. Сбавляю скорость заплыва. Вода-то в Белом море от черноморской отличается. Из нее скорее выбраться хочется. Очень !
Мастер подплыл ко мне и орет:
" Дурак ты, боцман ! И шутки твои дурные ! Торпеда-то мимо прошла ! С получки за пароход высчитаю !!!"
Дружный смех собравшихся спугнул сонную чайку с леера.
- Да ты парень сочинять горазд !
- Это он бородатый одесский анекдот применительно к Белому морю отреставрировал !
- А и были у нас здесь такие случаи ! Правда, не боцманА Нерукотворными Болтами пароходы ломали, а криворукие вояки... Помнишь, "Беломорку" в Кандалакшском заливе подлодка разрезала ? Механик тогда погиб....
- А что тогда было-то ?
- Вот так же район для плавания вояки закрыли, а "Беломорочка", номер уже и не помню, лет десять назад это было, забрела в закрытый район. - Лысоватый матрос в старенькой робе оживился и вспомнил годы юные.- Я тогда еще вообще не пил и на нашем спасателе матросил. Понеслись мы тогда на всех парах в Умбу. "Беломорка" та на плаву держалась, но медленно тонула. Впрочем, самое мрачное было даже не в этом. "Беломорку" атомная подлодка, которую на полигоне в районе Умбы испытывали, стабилизатором вдоль корпуса разрезала. В машинном отделении третьему механику вспоротой обшивкой днища ноги оторвало. Мы его на спасатель принесли, в ванной он у нас лежал. Жгуты наложили, да что толку. Умер от кровопотери.... А "Беломорку" мы все же спасли. Под борт взяли, пластырь завели и насосами воду из машины откачивали. У нее третий трюм и машинное отделение были порезаны подлодкой...
Тимо вспомнил рассказ стармеха сухогруза "Балтийский- 5", о том, как сухогруз этот в Финском заливе на мине подорвался. Тогда никто не пострадал и "Балтийский" даже смог своим ходом до Ленинграда добраться. В том ЧП виновен был третий штурман "Балтийского", не откорректировавший карты и не доложивший капитану о закрытом из-за минной опасности районе.
Средь бела дня, в ясный солнечный день теплоход, загруженный в Калининграде песком для строек коммунизма Ленинграда, вырулил на мину времен второй мировой войны. Всплывшую и дрейфующую мину обнаружили колхозные рыбаки и сообщили о ней воякам. Вояки закрыли район для плавания всех судов. Но не для разгильдяя- штурманца с "Балтийского -5".
Теплоход и мина встретились на просторах Финского залива.
Теплоход, что на фото, до сих пор работает. Построили его в далеком 1963 году. Через несколько лет "Балтийский -5" подорвался на мине времен второй мировой войны. Случилось это в Финском заливе. Теплоход уцелел.. Потом долгие годы судно работало на линии Архангельск - Калининград. Перевозило лес для ЦБК, песок для строек Питера. В 1990-е его выкупил частный предприниматель и витиевато переименовал в "Куркиёкки" . ( Правильное название населенного пункта в Карелии российской - Куркиёки). Теплоходу типа река-море проекта 871 в 2013 году исполнится 50 лет, хотя во всех справочниках советских времен срок эксплуатации судов этого типа указан как 20 лет. Судов проекта 871 в свое время было построено более семидесяти. До сих пор часть из них эксплуатируется. В закрытых морях судам разрешается удаление от порта - убежища до 200 миль, в открытых - 100 миль. Длина теплохода 96 метров, ширина корпуса - 14 метров, осадка - 3,3 метра, мощность двигателей 1200 л.с . Еще в середине 1960-х однотипный теплоход "Балтийский - 18" Беломорско-Онежского пароходства совершил грузовой рейс Мурманск - Баку через внутренние судоходные пути: Беломорско-Балтийский, Волго -Балтийский каналы и Волгу в Каспий. К концу 1960-х такие теплоходы ежегодно посещали сотни портов 25 стран Европы, Африки и Азии.
Тимо рассказывает:
У нас в училище работал преподавателем бывший старший механик "Балтийского-5". Штурманам силовые установки давали как ознакомительный курс. И бывший стармех особо не напрягался сделать из нас механиков. Естественно, как и большинство опытных мореходов, знал Иваныч множество историй и баек. И рассказал однажды, как в мирное время их сухогруз выскочил на мину.
Был теплый солнечный день. На море - полный штиль. Как судоводители эту мину не заметили визуально - отдельная история. Взрыв был страшной силы. Теплоходу разворотило носовую часть, первый трюм стал стремительно наполняться водой. Спас судно груз. Две тысячи тонн песка погасили силу взрывной волны и трюма № 2 и 3 остались невредимыми. Весь экипаж, естественно, высыпал на палубу. Сыграли тревогу. Обе спасательные шлюпки спустили на воду быстро и без сучка-задоринки... Погрузили в них самое ценное.
Отошли от теплохода на безопасное расстояние. Сухогруз замер с большим дифферентом на носовую часть. Винты в насадках изрядно обнажились и зависли в воздухе. Картина, как понимаете, для моряков -речников отнюдь не умильная....
Подождали. Судно застыло в позе "Титаника", но повторять судьбу оного явно не собиралось. Кокша, исполнявшая также обязанности буфетчицы, вспомнила, что не успела скрутить ковровые дорожки и снять шторы в кают-компании. А второй помощник - про деньги в рабочей куртке, оставшейся в каюте. О забытых в суете вещах вспомнили и другие мореходы. Шлюпки осторожно подошли к борту "Балтийского", экипаж разбрелся по каютам....
Боцман с капитаном убедились : вода затопила только первый трюм. Второй и третий - сухие.
Надо отметить, что маркони -радист сигнал SOS подал вовремя. Вскоре к подорванному теплоходу подошел военный спасатель и экипажу предложили срочно перебираться на его борт.
Капитан "Балтийского" вежливо отказался, мотивируя отказ прекращением поступления забортной воды в корпус судна.
- Во, баржа несчастная ! - выпендрился командир спасателя - от таких мин военные корабли гибнут, а тут ....
- А тебе полегчало бы, если бы мы на дно пошли ? - не удержался капитан сухогруза.
- Ладно, приказываю: экипаж к нам, заводим буксир, потащим вас в Ленинград.
- Не надобно, сами пойдем !
- ???
- Примем балласт в кормовые цистерны и поползем задним ходом. Тут недалеко, погоду по трассе передают отличную...
Капитан понимал, что за буксировку вояки выставят пароходству изрядный счет. А положение мастера и так было плачевным. Да, "трешник" виноват. Но за все ведь отвечает капитан.....
"Балтийский -5" самостоятельно притащился в Ленинград. Там ему отрезали изувеченную взрывом носовую часть корпуса и наварили новую. Благо, судно было серийным и изготовить "нос" на судостроительном заводе было делом элементарным...
Последний раз редактировалось Vitalis Merta 23 мар 2018, 12:21, всего редактировалось 1 раз.
Паровые буксиры Беломорского морского порта. Последние дни их бытия. 1973 год.
Рассказывает Тимо.
Усатый мореход лет сорока пяти потянул меня за собой:
- Пойдем стаканчик налью за интересный рассказ. Слышал я о "Балтийском - 5".
- Да спасибо, не хочу я !
"Не хватало еще начать работу с пьянки" - подумалось мне.
- Не стесняйся, мы тут все ребята веселые, ты нам полюбился, угостим ! Как зовут -то ?
-Тимофей, можно Тимо.
-Карел что-ли ?
- Есть немного.
- А я Юрий Васильевич, второй помощник. Будешь со мной вахту стоять.
Юрий Васильевич пошевелил седеющими усами и решительно потащил меня в сторону надстройки.
- Полный вперед !
- Василич, скоро ведь на вахту !
- Упрямый ! Ну тогда я тебя чаем напою.. Мой чай - лучший на пароходе !
- От чая не откажусь !
- Пойдем ко мне.
Мы прошли в каюту второго помощника. Пока тот бегал за кипятком на камбуз, я осмотрел каюту. Такой маленькой каютки комсостава я еще не видел. И на устюгском "генерале", и на онежском белоснежно-элегантном путейце, каюты были значительно больше. А на "Балтийских" - там вообще хоромы в сравнении с тем, что представляла каюта этого беломорского трудяги. Совсем маленький иллюминатор. Отдраивание не предусмотрено. Пожелтевшие переборки, давно не крашеные. Узкая койка. Столик, как в поезде. Рундук. Книжная полочка, совсем символичная....
Второй помощник вернулся:
- Ну, рассказывай, теперь уже серьезно, за что из боцманов-то разжаловали. Почему с "Балтийского" ушел ?
- Да временно я там был. Перевелся из Великого Устюга. В Петрозаводское училище. А в училище - практика. Кадровики направили. Как оказалось, поступили они неправильно. Мне ценз морской судоводительский нужен. А боцманам он не идет. И "Болт" был внутреннего плавания. Больше на ВВП лягушек давил, чем в море находился. А на внутрянке ценз-то не идет. Здесь меня тоже кадровик пытался на "Балтийский - 18" в Калининград спровадить.. Еле отбился.
- А я бы поработал на "Балтийском". Всю жизнь на "малышах" вкалываю. Я ведь из рыбаков. Здесь в базе гослова двадцать лет... В Мурманске - пять. И все на СРТ. Рассказывай...
Василич шумно отхлебную свежезаваренную густую жидкость из эмалированной кружки, откусил бутерброд....-
- Про Устюг Великий слышал. Но не был там никогда. Не понравилось там ?
- Нормально. Просто в Карелии у меня родственники. И в Вологде. А в Устюге нет никого... Далеко он и от Вологды.
- Понятно. А на пароходах устюгских довелось поработать ? Что там у них за флот ?
- Паровые колесные буксиры. Больше гораздо размерами, чем этот. Почти шестьдесят метров в длину. Плоты с верховьев Двины в Архангельск водят. Героический труд. Двина в межень мелковата, извилиста. Плоты - не менее 15 тысяч кубов. Представляешь ! Малейшая ошибка - порвал плот. Убытки - колоссальные ! Но такое редко случается. Там речники опытные, многие всю жизнь на Двине работают.
- А грузовой флот там есть ?
- Грузовой флот в основном в Вологде и Котласе. В Устюге - паровые буксиры.
- Я вот все мечтаю на грузовом теплоходе поработать...
- Василич, ничего там заманчивого нет. Вот в загранку бы походить. Визу в училище оформляют, надеюсь откроют..
- Понятно, почему ты винишка не желаешь... На загранке за это гоняют.... Мне о таком и мечтать нельзя. Употребляю. Поэтому кадровик даже на "банановую линию" меня не выпускает... Впрочем, и диплома речного у меня нет. Поступил в речное на заочное, да никак закончить не могу. Четвертый год уже....
- Я тоже год потерял, в Петрозаводск перейдя.....
- Как это ?
- В Устюге специальность называется "Судовождение на внутренних судоходных путях". В Петрозаводске - "Морское судовождение". Программы совершенно разные. Мне даже за первый курс пришлось досдавать "Навигационную метеорологию". А за второй курс - несколько предметов...
- Еще год учиться ?
- Да. Вот ценза маловато. У вас надеюсь заработать ...
- У нас -да. Мы по каналу не ходим. В Кемь, в Кандалакшу, в Умбу. В Архангельске уже два раза были.
- Мы на онежском буксире как-то один раз на Соловки сбегали. Капитан исплевался. Привык на Онежском озере работать....
- А чего тут сложного ? Дорога простая...
- Это когда она знакомая...Ладно, Василич, спасибо за чай, проводи меня в мою каюту...
- Здесь матросы в четырехместной каюте живут. Даже повариха - кокша одна не обитает. Тесно у нас.....
- Ничего, это ведь не навсегда......
Буксирный пароход Беломорского морского порта "Пржевальский". С середины 1950-х и до 1973 года в порту работали буксиры этого проекта: " Хабаров", "Пржевальский", "Матюшенко", "Беринг", " Невельской". Строили такие буксиры начиная с конца 1940-х и до конца 1950-х на Петрозаводе в Ленинграде. Всего серия состояла из почти 200-х единиц. Мощный ледокольный корпус, достаточно сильная паровая машина в 500 лошадиных сил, хорошие мореходные качества позволяли использовать такие пароходы не только как портовые кантовщики, но и как линейные буксиры в закрытых морях и на Ладоге. Несколько таких судов трудятся до сих пор.
Тимо рассказывает:
В шестнадцать часов я заступил на вахту со вторым помощником капитана Юрием Васильевичем. Наш буксир вышел из шлюза, взял на рейде лихтер-тысячник и потопал в недальнюю Кемь. Левый берег постепенно удалялся и вскоре стал едва виден, а справа в далекой дымке через несколько часов хода появились знаменитые Соловецкие острова. Море действительно было белым, белыми были высокие тихие облака и легкая дымка на горизонте.
- Красота, Василич ! Вот поработаю на судах загранплавания лет пяток и вернусь на буксиры. Еще со времен рейсов по Северной Двине стал я к этому флоту неравнодушен...
- А я рыбак. Двадцать пять лет в Атлантике провел. Разве что отпуска исключая. И все на "малышах" СРТ. Знаешь, что такое СРТ ?
- Конечно. Средний рыболовный траулер.
- А начинал вообще на угольщиках. Был такой паровичок РТ "Шелонь" в Мурманске. Восемь человек в кубрике. Тут же и роконы вонючие. Спецодежда рыбацкая. Пришел от рыбодела - и в койку. Проснулся - на вахту. Или на подвахту. На палубе зимой у Медвежки - "по галстук в воде". До океана - меньше метра. И он через палубу время от времени перекатывается. А ты у рыбодела со шкерочным ножом треску ворочаешь... Голову - пойс, кишки - пойс, а рыбину по лотку в трюм на засолку.
- Ты, Василич, карельский знаешь ?
- Да так, немного. Забыл многое. Я ведь из Кестеньги. В старые времена у нас все по-карельски говорили. А теперь - забывается рода нашего язык....А ты-то знаешь его ?
- Бабушка немного учила меня. Но это был больше даже финский.
- Вот пойдешь в загранку, в Суоми заходы будут, будет и практика.. Я вот про Мурманск тебе рассказывал... Хорошо нам платили за наш каторжный труд. Были среди нашего брата артисты..Приходит в парикмахерскую бороду сбрить промысловую. А там - очередь. "Ждать не буду ! Зря я полгода на промысле вкалывал что -ли ? В Москву стричься- бриться полечу !"
- И летали ?!
- Запросто. За сутки оборачивались. А еще - после рейса некоторые кореша два таксомотора заказывали. Впереди сам в кабак едет, а за ним - его промысловая, провонявшая рыбой телогрейка !
Я тоже подурил в свое время. А потом - влюбился. В Тонечку- вишенку. Жену капитанскую.
Как-то сидим у нее с корешами, шампанское пьем. Ее кэп в море ушел на своем СРТ. Корешки мои уже было домой, то есть на пароход собрались. И вдруг - стук в дверь. Тонечка открывает, а там - шкаф. Два метра ростом ...
Заходит, здоровается. Спокойный такой.
Тонечка ему:
- Ты же в моря ушел !?
- Движок полетел. В Териберке стояли, а потом нас в завод приволокли.
- Ну и шел бы в ДМО ночевать. Нет тебя. В море ты!!!
И вдруг взорвался Шкафчик. Как заорет: "Молчи, швабра !!!"
А "швабра", бутылку из под "Шампанского" схватив, ему прямо по лбу...
Было дело... Милиция, суд.. Долго разбирательство тянулось. Но после всего случившегося, стал я к Тонечке с опаской относиться.. Перед глазами все время маячил тот кэп с СРТ, его разбитая голова...
И ушла тихо любовь к Тонечке, а Тонечка от своего Шкафа ушла... Такая вот неладная история....
Последний раз редактировалось Vitalis Merta 23 июл 2014, 11:38, всего редактировалось 2 раза.
На Северной Двине. 1973 год. Беломорские буксиры часто заходили в Архангельск. Старинный поморский порт всегда был местом встречи Моря и Реки. И всегда от причалов Архангельска торопились вверх по реке буксиры и самоходки Великого Устюга и Котласа - гости с верховий. А вниз по реке в далекие и недальние рейсы шли большие и малые морские бродяги: беломорские буксиры, огромные лесовозы и мощные арктические снабженцы-сухогрузы. Ледоколы, гидрографы, рыбаки. Уходили из Архангельска в Арктику и речники. О них - особый рассказ. Позже...
Существовала в 1950- 1980-е годы любопытная организация - Экспедиция специальных морских проводок речных судов. Листая старые газеты, читаю о ней много интересного. Ведь и наши беломорские буксировщики участвовали в арктических рейсах по перегону речного флота на сибирские реки.
Тимо рассказывает:
Посетив старинный карельский порт Кемь, "Ерофей" получил новое рейсовое задание: с беломорского рейда сопровождать до Архангельска несколько речных судов, перегоняемых из новостроя на реки Сибири.
Море было спокойным, речники резво бежали по курсу. Ход у "Ерофея", если шел он налегке, без лихтера, был вполне приличный. От теплоходов паровичок не отставал никогда.
Штурман Юрий Васильевич сгонял меня за чаем на камбуз и заварил ароматный напиток.
- Пей, вахта у нас ночная. Собачья, конечно не легче, но и в пять утра спать уже хочется. А к восьми и вовсе развезет, если чайку не хлебнуть...
Василич сделал несколько глотков, продолжил:
- А все же удивляюсь тебе, штурман будущий. Неужели на буксире интересно молодому парню ?
- Василич, я же объяснил: ценз поскорее хочу заработать. Никуда от меня "Балтийские" не денутся.
- Но ведь у нас одна пьянь работает...
- Нормально. Я две навигации на буксирах отработал. На Двине у нас, кстати, был буксир - передовик производства. И капитан - орденоносец. Конечно, без пьянок не обходилось. Но однажды только, когда в реку Юг в начале навигации мы ходили, набрались все в Никольске изрядно. Первое мая было. Погода хорошая. Мы с Ванюшкой просто накушались, а взрослые парни еще и с вологодскими сцепились. А вологодские ведь ребята такие, что даже когда в лаптях идут, нож все равно за голенищем имеется. Одному из наших машинистов ножичек в бок сунули. Легко порезали. Для острастки. Он вообще-то из Курска в Устюг приехал. Местных обычаев не знал. Ну и нарвался...
- Да...Диковато там, однако...
- Не-е, мне вологодские нравятся. Конечно, карелы как-то ближе, но и вологодские много общего с нашим народом имеют. Чистоплотны, трудолюбивы, в деревнях грязь только от природы, весной, осенью в распутицу. От человека - ничего. Ни помоек, ни захламленности, как ныне в леспромхозовских поселках. Ведь вот старшее поколение каждый божий день пьянством не баловалось. Это сейчас в деревне можно пьяного в будний день встретить. Да не одного. Пьяные трактористы на работе. Доярки с работы под газом тащатся...
Много пить стали.
- Все равно, больше, чем на буксирах пьют только рыбаки после рейса....Мы еще в Беломорске не стояли. Увидишь.
- Васильевич, насмотрелся я уже. Знаю.
- Сам -то как с этим делом ?
- Стремлюсь быть трезвенником. У нас в училище есть славный преподаватель. Басаргин. Преподаватель он от бога. Мореходную астрономию читает. Метода у него такая: "Товарищ курсант, Вы имеете на сегодня двадцать две тысячи триста сорок три". - Это значит, что у курсанта две двойки, тройка, четверка и тройка. Но астрономию у него к четвертому курсу все знают. Как-то рассказывали, в Средиземке капитан, бывший речник, место определить не мог. Так ему два курсанта, Басом обученные секстанчиком пользоваться, да табличками мореходными, по звездочкам место точнейше вычислили. Это я Баса вот к чему вспомнил. У него в характеристике в свое время было, по его рассказам, начертано: "Пьет много, переносит прекрасно ". На флоте совсем не пить - нереально. И я учусь вовремя тормозить, знать когда можно и когда нельзя, ну и не пить что попало. А то ведь помню, у нас кочегары и тормозуху употребляли. Чем-то ее обрабатывали и вкушали...
- У рыбаков бывало, когда в рейс шли, каюты тройным одеколоном забиты были. Спиртное брать было нельзя, так одеколон коробками запасали. Все гальюны одеколоном благоухали...
На флоте без винопития нельзя. Иногда такая тоска на душе... Этот буксир я в виду не имею. Домашнее плавание.. А вот в рыбаках... По женщине тоскуешь, по запахам земли.
- Да, женщины, это тема особая..
- Я им не верю. Живу один. Пока в рыбаках болтался, женушка моя такое вытворяла, что с тех пор разочарован в них до конца дней своих..."
- Как Тонечка ?
- Хуже. Правда, без кровопролитья...
