Эта фотография - лишь предполагаемый снимок того автомобилевоза, о котором в 1986 году написала газета "Водный транспорт". Я долго искал в сети упоминания о происшествии, пытался найти хоть что-то об автомобилевозах, которые строили на судоверфи в Гдыне в 1980году. Ничего. Хотя случай сам по себе неординарный. Любопытно, что только спустя шесть лет советская ведомственная газета достаточно подробно описала ситуацию, что сложилась в рождественскую ночь в гавани порта Гдыня. При этом, название автомобилевоза так и не было упомянуто, хотя достаточно подробно перечислены все суда, пытавшиеся поймать сбежавший теплоход....
Газета "Водный транспорт" 3 июля 1986 года. Рубрика "Из истории морских катастроф"
Усмирение "хулигана"
В наш век техники, электроники, атомной энергетики и оснащенности самых современных судов самыми разнообразными и совершенными средствами электрорадионавигации для безопасности мореплавания грозная океанская стихия продолжает оставаться такой же опасной, как и в парусные века. И Нептун неутомимо собирает свои жертвы, не прощая экипажам судов ни малейших ошибок.
Достаточно просмотреть ежегодник Ллойда, чтобы убедиться в этом.
Но катастрофы и аварии с судами происходят не только от ошибок навигаторов в открытом море. Грозные непреодолимые силы природы врываются и в закрытые акватории и в гавани. Вот что произошло несколько лет назад в Гдыньской гавани ПНР,
Всем, кто находился тогда, 24 декабря 1980 года, на польском побережье, памятен этот жестокий шторм. Ветер сносил крыши домов, с корнем вырывал деревья, валил опоры линий электропередачи.
Верфи и порты о приближении циклона должна предупреждать метеослужба, трижды в сутки передающие прогнозы портовикам и судостроителям. Однако на Гдыньской судоверфи им. Парижской Коммуны первым приближение этого урагана предугадал по сути дела диспетчер цеха В-8 Хенрык Зелиньски, поскольку метеосводка, принятая в 19 часов, обещала ветер силой всего от 4 до 6 баллов по шкале Бофорта. По инструкции же штормовая готовность на верфи объявляется при силе ветра 8 баллов днем и 7 - ночью.
Тем не менее, на всякий случай на ночь была оставлена бригада швартовщиков из второй смены.
- Я будто чувствовал, что с автомобилевозом что-то случится, -говорил позднее Зелиньски.
Спущенный на воду несколько дней назад автомобилевоз при сравнительно небольшом ( 17800 тонн) дейдвейте имел корпус длиною 230 метров с солидной надстройкой и поднимался над водой на 28 метров, что превращало его в гигантский парус площадью более чем 5600 квадратных метров ( примерно в три раза больше всех парусов учебного фрегата "Дар Поможа")
Все это усугублялось еще и тем, что судно было ошвартовано у южного пирса малого сухого дока - самого опасного для стоянки крупных судов при западных ветрах. Но при его спуске другого свободного достроечного причала не оказалось, не ожидалось и резкого ухудшения погоды. Однако, с учетом, что ветры западных румбов будут для судна отжимными, то есть станут отталкивать его от причала, автомобилевоз хорошенько "привязали" к берегу 12 швартовами и двумя шпрингами, чтобы воспрепятствовать его продольному перемещению вдоль стенки.
Но через три дня после спуска добавочно - вдоль всего борта со стороны причала - приварили на всякий случай еще восемь скоб, через которые пропустили тросы, закрепленные на береговых кнехтах.
После получения вечерней метеосводки, швартовная бригада выбрала несколько концов и завела еще один швартов на кнехт в бортовой нише.
А ветер тем временем крепчал. В 20.30, когда анемометр показывал уже 8 баллов, диспетчер В-8 позвонил в метеобюро и спросил, не ожидаются ли изменения в прогнозе.
Зелиньски немедленно известил о надвигающемся шторме диспетчера верфи и начал усиливать противоштормовую бригаду.
Чудовищным напором ветра вырвало две бортовые скобы, за которые крепились швартовы, затем лопнул носовой шпринг.
Боцману Леху Шеферу с несколькими помощниками удалось пробраться на бак и завести дополнительный конец.
На помощь пришел заводской буксир "Гелиос", безрезультатно пытавшийся прижать нос судна к берегу. в 22.00 диспетчер присылает самый сильный портовый буксир "Одиссей".В полночь на отчаянные призывы верфи порт направляет на завод все имеющиеся в его распоряжении буксиры: "Марс", "Силач", "Центавр", "Гепард", "Волк", "Рысь" и "Геракл".
И эта девятка, врубив машины на полную мощность, прижимает судно к причалу.
Директор верфи обратился за помощью в Польскую судовую спасательную службу - ПССС, но, к сожалению,та не могла прислать ни одного спасателя - у них по горло было своих забот....
... А на автомобилевозе положение все более усугубляется. Ветер с чудовищной силой ударяет о стальную стену корпуса, словно в плотину, поднявшуюся на его пути. И наступает момент, когда уже ни буксиры, ни дополнительный конец, поданный с носа судна, не в состоянии удержать его на месте. Около часа ночи при очередном шквальном порыве, словно ножом, срезается у самого основания мощный литой кнехт на причале и одновременно лопаются четыре швартова.
Далее события развиваются с головокружительной быстротой: рвутся остальные тросы, электрические кабели, газовые и воздушные шланги. Гром, треск, скрежет, свист вырывающихся наружу сжатого воздуха и газа, снопы искр из неотключенных электрических кабелей.
Корпус "хулигана" ( как впоследствии окрестили на верфи обезумевший автомобилевоз) отрывается от причала носом, разворачивается влево, цепляет два ролкера, стоящие у противоположного берега бассейна, и отправляется по акватории верфи и порта. А вместе с ним в сумасшедший рейс попадает и горстка людей, оказавшихся на борту.
Морская палата, расследовавшая впоследствии этот случай, не пришла к единому мнению относительно того, почему же судно все-таки оборвало швартовы. В соответствии с рассчетами, разрывное усилие всех заведенных на берег тросов составляло около 800 тонн, а 10-11 - балльный ветер мог воздействовать на автомобилевоз с силой порядка 400 тонн. К тому же следует учитывать усилия буксиров, прижимавших его к причалу. Судно просто "не имело права" разорвать швартовы, и тем не менее....
Один из участников усмирения "хулигана" скажет потом: "Будь это неприятельский военный корабль, внезапно ворвавшийся в беззащитный порт, и тот не натворил бы столько бед".
Гонимое ураганным ветром судно отплясывало в бассейне какой-то невероятный танец. С подветренной стороны, тут же, у него под бортом, неотступно шли буксиры, не оставлявшие попыток обуздать беглеца и прижать его к берегу. Но напрасно. Судно вышло в канал, направилось в сторону военно-морского бассейна, попутно снесло сваю на стоянке для размагничивания, после чего развернулось носом в сторону пирса 30-летия.
На палубе судна оказались пятеро из швартовной бригады. Но уже в самом начале "плавания" численность команды возросла: из внутренних помещений выбрались еще шестеро сварщиков, кроя на чем свет стоит тех, кто перекрыл им газ.
- Парни ! - крикнул им боцман Шефер. - Газ у вас сейчас будет, сами его травить начнете ! Оглянитесь вокруг, мы уже в канале !
Его первой мыслью было схватиться за руль или отдать якорь. Но он тут же сообразил, что судно только что поставлено на достройку: нет на нем ни якоря, ни штурвала. Но борту даже швартовов нет. К слову, якоря доставят сразу же после катастрофы. Аварии, как известно, способствуют расширению границ воображения должностных лиц....
Снова грохот, треск - автомобилевоз таранит пирс, продвигается вдоль него и, миновав Албанский причал, направляется к Венгерскому, целясь прямо в мидель стоящего на достройке балкера - 35 тысячника "Тох-Кин", предназначенного для панамского судовладельца. Еще минута - и "Тох-Кин" получает громадную пробоину - 25 квадратных метров. Он тонет тут же у стенки. ( продолжу )